Владимир Лучит
Можно помыслом чистым, от дел отойдя, в тишине возвышаться, И, напротив, с большой высоты – в одночасье упасть, возгордившись своими делами… В этой жизни, лежащей как будто большой лабиринт перед нами, Впрочем, многое нам нелогичным и несколько странным способно порою казаться. Также верно вполне: можно ясно поступков одних языком и без слов изъясняться И почти ничего не сказать даже многими очень словами.
От начала времён с высотою небесной земное подножие, Словно склоны горы и вершина из виду теряющаяся её в облаках, Суть единое целое, и таковыми ж пребудут в веках. – Точно так и все люди, как минимум, в этом одном друг на друга с рожденья похожие: В человеческом облике вложено не устроение ль Божие И по милости Неба поводья Высокой Судьбы не находятся ль в их же руках?
Коли дать себе труд попытаться на мир человеческий наш непредвзято взглянуть, На него как, возможно, взглянул бы сторонний случайный прохожий, То несложно заметить, что сущностно люди все в общем-то схожи; И пускай у любого особая стать и свой собственный путь, Всё ж нельзя отрицать, дабы не погрешить против правды ничуть, Всех их чаяний и инстинктивных стремлений единую суть, Впрочем, как и того, что все – чада они и наследники Божьи!
Пылью суетных помыслов, мелочных суетных дел, может быть, Пеленою ль густой, образованной из-за избытка своих эгоизма и мнительности – Чем-то надо, однако же, было себя в жизни сей ослепить Человеку, чтоб зло от добра не всегда уже мочь отличить И чтоб истинной перед собою порою не видеть действительности.
Та же мудрость гласит: невозможно обоих – Мамоны и Бога – быть верным служителем, Также лишь одного можно сделаться ревностным учеником. Чтобы это понять, быть ли надо таким уж глубоким мыслителем? И коварный порок иногда притвориться способен учителем, Оставаясь всё тем же безжалостным, нашим смертельным врагом!
Как одежда и пища, порог и жилище должны быть чисты, Наипаче всего точно так приучай себя мыслей и чувств к простоте и сердечности, Дабы не устыдиться, итог подводя у последней черты, И в том случае, если желаешь действительно искренне ты, Чтобы сделался каждый твой прожитый день достоянием вечности.
Для бессмертной души среди бурь и превратностей жизни земной Драгоценнее приобретённого опыта нет ничего. – Точно так в её дней круговерти безудержной, «пороховой», Капиталом надёжнейшим мастера будет его мастерство.
Что ни думать о нём, куда больше, чем множество всяческих самых полезных вещей, Технологий космических и кораблей, многоярусных зданий, Даже чем пропускная способность информационных сетей, Ещё тьмы ли музеев и библиотек, филармоний, церквей… Всё же новое время, пожалуй, потребует новых сознаний!
Чтобы смерть победить и душою бессмертным воистину стать, Во плоти человеку уж было б довольно вполне, может статься, С каждым днём словно заново к жизни рождаться опять и опять Да под прессом всех тягот её и скорбей нипочём не сдаваться.
Мудро те поступают, кто в лени и праздности солнечный день, Предаваясь с усердием разным трудам, не проводят беспечно. Помни: всяческий час по какой-то причине отброшенный в тень, Как одна из страниц в книге жизни твоей, выпадает навечно!
Для себя у судьбы лучшей доли, чем есть, счастья большего и не проси и не требуй – Чем причастному быть Свету Вечному, хоть и сокрыт Он во мгле, Напоённому, сытому, благодаря свежей влаге и хлебу, Как и факту тому, что извечно с движением Солнца по небу Соотносится время и сообразуется жизнь на Земле!
Как горящий очаг, как играющий радужным блеском прошедший огранку алмаз, Есть у каждого сердце в потёмках и в холоде жизни земной; И сколь радостно всё-таки осознавать, что любой же из нас Ещё может легко поделиться с другими его теплотой!
Как под натиском волн разъярённых скала, под пилою – алмаз… На поверку, на том и стоит мировая иная держава И не канет в веках в назидание всем, – что среди всякий раз Плача, горя и бедствий народных слагается… новая слава!
Где та мера, которой возможно измерить работу умельца, Живописца ль искусного, не ошибясь, оценить полотно? На каких бы весах взвесить самоотверженный труд земледельца, Кровью сердца омытое слово поэта, хотя бы одно?!
В сложном творчестве жизни, в себе заключающем Волю Престолов высокоблагих, Также предполагаются наша активность и наша решительность; Или лучше сказать, чтобы не оставалось уже никаких Недосказанностей: лишь сложением планов и действий своих, Отвечающих Ей, мы слагаем и вправду Иную Действительность.
Налетая, как шквал, жизнь порою нас гнёт и ломает , наотмашь хлеща по щекам… Но несчастьем считать все напасти её всё же было б неправильно: Жизнь подобна учителю и очень скоро (в чём всяк может сам Убедиться легко) уж не станет казаться жестокою к нам, Если только смотреть на неё и уметь понимать её правильно.
Есть состояние особое в природе: Ни то ни сё, ни ночь ещё, ни белый день – Когда висит, как солнца собственная тень, Чуть различим, лишь тусклый шар на небосводе, Когда туманною сплошною пеленой Вся глубина и лоно скрадены простора, И в самом деле не понять: прояснит скоро Иль разрешится оно жуткою грозой...
Не таково ли время смутное и наше, Пока глубоким сном дух в человеке спит? – Быть может, и получше, чем палеолит, Средневековья, тем не менее, не краше!
Я слежу за ходом дней, часов, минут: Вот над городом кружат они, кружат… Что вчера цвело и пламенело тут – Белым пеплом засыпает снегопад.
Но, храня на сердце прошлого нестёртые следы, Я гляжу легко на сумрачную будней канитель – Как, поблекшие уж, городские парки и сады Повивает ныне погребальным саваном метель;
И не жаль мне отпылавшего убранства их ничуть, И ни майских гроз, ни осени узорного ковра: Предо мной – светла, как будто дальний предстоящий путь – Снова зимних снегопадов несравненная пора…
Я стою на тесном поприще земли – В каждый миг на веки вечные влюблён: В тот, что кружит надо мной ещё вдали, В тот – былой, что болью сердца искуплён!
Там, где мысли осязаемее слов, Где проносятся века в едином миге, В переплётах из лазури облаков Существуют ненаписанные книги.
Преисполнены добра и красоты И в доспехи невесомые одеты Их отважные герои из мечты, И просты, но поучительны сюжеты.
Мы читаем их во снах и наяву – Когда чертит ночь по небу руны-звёзды, Когда осень льёт узорную листву На пустующие смуглые борозды,
Когда вьюга затевает хоровод – Будто стаи белых мотыльков – снежинок... Их листаем день за днём, за годом год, Словно дети – книжки из цветных картинок.
И в том есть особый смысл наверняка, Чтоб те книги мы почаще раскрывали И, забыв слова земного языка, Содержание их сердцем постигали.
РАЗМЫШЛЕНИЕ О ПРИРОДЕ ДУХА
Дух вечносущий соприсутствует повсюду и всегда, Являя признаки того и среди дня, и среди ночи! Он дарит жизнь, врачует плоть и радость будущую прочит, Путь указует нам во тьме и согревает в холода.
Он неизменно бодр и действует по-своему всегда, Хоть, может быть, обычно глазу не видна его работа, Гоня, однако ж, кровь по жилам, сердце бьётся отчего-то В груди, усталости не зная, дни недели и года;
На лад строительный настроен, чутко напряжён всегда, Упруг, как тренированное мускульное сухожилье, И ни единое его благословенное усилье Ни над землёй, ни на земле не остаётся без следа.
Дух, в человеке сущий, он же – божий, будет звать всегда Его к неведомым мирам, и на пути к чудесной нови Уж их ничто не устрашит, уже ничто не остановит: Ни мрак, ни пышущая зноем обжигающим звезда….
Дух, вечный, в устремлённом поиске находится всегда – Ведь не сама ли динамическая в том его природа?.. И лишь однажды обретённая духовная свобода Собою нам пресытить будет не способной никогда!
Лишь то возвышенно-прекрасно, друг, в чём жизни есть начало, Что устремляет властно в будущее нас; а также в том, Что по с прошествии веков красы своей не растеряло, Тусклей не сделалось, мы также истинную красоту найдём.
Лишь то в действительности таково, на чём благословенье Лежит Самих Небес – от всех отличный совершенства знак, – Что словно с горней высоты льёт благодатное струенье, Подобно солнцу, согревая и рассеивая мрак.
Лишь то возвышенно-прекрасно, друг, к чему в неудержимом Порыве сердце льнёт… – И может статься, лишь оно одно В своём значенье и величии, в веках не умалимом, Нам на Земле в приумножение всемерное дано!
С годами просвещаясь и взрослея, На мир вокруг себя гляжу добрей... Хотя бы и рождённый на Земле, я – Однако же, не от юдоли сей!
Всё более прозрачной, всё понятней Мне этой жизни делается суть, И чем труднее – тем лишь благодатней Её неближний проходимый путь;
Тем напряженье и закалка воли Становится ещё только сильней, Чем ощущенье преходящей боли, Как и сопутствующей горечи острей...
Но жизнь идёт вперёд – и её дали Передо мной светлей день ото дня, Вчерашние обиды и печали Теперь уже не тяготят меня;
И я спешу вперёд вослед за нею, Совсем забыв про свой былой укор, Навек душою собственною всею Ей без остатка предан с этих пор,
Единственно уж счастлив тем безмерно, Что с истиной той веру смог обресть: И в человеке, от природы смертном, Бессмертного частица Бога есть!
Жизнь – извечная великая загадка! Все о ней, как о рисованной картине, Судим мы – но нет какого-то порядка В наших мнениях, однако ж, и поныне.
Что мы знаем о сказителе Гомере, О Бояне или даже о Шекспире? Что мы знаем в нашей цифровой уж эре Об отвергнутом наукою Эфире,
Силы творческой духовной о природе, О пучиной поглощённой Атлантиде, О кочующем без паспорта народе И о собственной судьбе и о планиде,
О любом полумифическом Герое, Посвящённом и могущественном Маге, Что – хотя бы и о холоде и зное, Яром пламени ли, о живой ли влаге?
Сколько лет, тысячелетий ртом глотаем И вдыхаем мы прозрачный этот воздух – И сегодня ничего почти не знаем Ни о Солнце мы, ни о далёких звёздах!
Ни о молнии стремительной небесной, Ни о внутреннем строении кристалла, Электрона ль… мы не знаем, скажем честно, Если знаем, то, по сути, крайне мало...
Что ж, пусть многое нам в ней ещё неясно, И не всё бывает беспроблемно, гладко, – Жизнь по-прежнему как минимум прекрасна И по-прежнему – великая загадка!
Бог – это… Бог! Он – всего сущего Начало, Источник всяческого блага, красоты… И всё-таки, как ещё плохо и как мало О Боге, друг мой, что-то знаем я и ты!
Бог – это Жизнь, что без границ, как таковая, Во всём космическом размахе Бытия, Живоначальный Логос, Троица Святая, Твоё бессмертное и истинное Я.
Всё Он: добро, покой, и воля, и неволя, Восторги творчества, познания, любви; Всё Бог – достаток твой, и доля, и недоля, Друзья надёжные и недруги твои.
Он – тишина и мир, война и гром небесный, И Солнца свет, и ночи непроглядной тьма; И это вздох Его и голос бессловесный – Звучащие в глубинах сердца и ума.
Моря, леса, равнины, ледники и горы, Сама ль Земля, иные звёздные миры Суть только видимые грани и узоры Его мистической Божественной игры!
Его орудья – дух и воля человека, Что ни сломать ничем нельзя, ни изогнуть; Он – настоящий зачинатель его века, В извечной слитности жизнь, истина и путь;
В Нём – самый смысл и цель его предназначенья, Всех беспримерных дерзновений колыбель, Источник силы нравственной и вдохновенья, И Он же – в небе белых облаков кудель…
И мы с тобою, друг, как все – кровинки Бога, С Ним нашу общность, нашу связь не разорвать! А это знать – уже так важно и так много, Какое счастье уже – это сознавать!
Как раскат громовой отзвучит далеко по земле, так и всё, что случается где-то, Тут же будит раскатистое его эхо в пучинах безбрежности, Наподобье Эфира, повсюду разлитого Вечного Света. – Узы нам всеединства расторгнуть нельзя!.. Случай тоже ведь – это, На поверку, замечу я вам, лишь ещё один род неизбежности.
По природе своей человек не сравним ли с живым, в землю брошенным крошечным семенем, Что с течением времени, в ней вызревая, должно прорастать, Назначением связанный общим со всем человеческим племенем? – Потому это так: либо в ногу шагает он с жизнью и временем, Либо, ежели этого нет, с неизбежностью движется вспять.
И поныне, как встарь, тесно светлому рою возвышенных дум и порыву сердечному, Неуютно среди обывательской скуки и пошлости всей Беспардонной её… Вопреки веку бренному и быстротечному, Пробудившийся духом своим и лицом обратившийся к Вечному Неспроста выпадает как будто из круга «нормальных» людей.
Цель – благо всех существ живых, а не покой и не «нирвана». – И нам об этой важной истине негоже забывать, Чтоб с левым правое не спутать и пути не утерять, Чтобы, пустившись по нему с энтузиазмом пылким, рьяно, Ни боли разочарования в виду самообмана, Ни краха всех надежд в итоге не случилось испытать!
Меж многочисленных тропинок и дорог, протоптанных под небесами, Не есть ли самоотреченье тот наикратчайший путь, Став на который, горних сфер возможно будет досягнуть? – Как по крутому склону вверх горы, укутанной снегами, Нелёгкий путь, ведущий до вершины той, где снизу ляжет перед нами Приобретением нам сужденным весь мир когда-нибудь!
Ни в схватке ярой одолеть себя, ни покорить заснеженные пики, Ни в космос вырваться, ни на Луну ступить своей ногой, Без Вышней помощи не в силах был бы человек земной, Как, впрочем, и без дерзновенья духа – своего владыки Верховного; и, знать, за каждым его подвигом, хоть малым, хоть великим, Стоит, как минимум, ещё один неведомый Герой.
За дело хлопотное, друг, хвататься сходу не спеши, Даже за то, что очень щедро обещает быть оплачено, – С тем равновесье дабы внутреннее не было утрачено! – Ведь совершаемая как при шуме дня, так и в тиши, Совсем особая имеется работа у души, Хоть явно та работа главная никак не обозначена.
Какой бы Бог и всемогущий, и всеведающий, наисправедливый – Как выразитель Вечной Истины иль Духа Исполин – Во всей ни объявился б славе из космических глубин, А всё же, надо полагать, отставив слог велеречивый, Хотя б в виду бездонной пропасти миров, их бесконечной перспективы, Всегда отыщется за Ним, как минимум, ещё один!
Нам со своим аршином подходить к Действительности – это ль не беда? – Ведь ясно кажется, кто судит широко, но осторожно, Доподлинно желая знать, что будет истинно, что ложно, – Во все процессы вникнуть глубоко не дав себе труда, Поспешно и категорично не заявит «никогда» И безрассудно не подумает о чём-то «абсолютно невозможно».
Всё в мире сущем подчиняется законам естества: Леса горят, ржавеет сталь... роняясь, об пол бьются блюдца; Зане поэту на недолговечность рифм не стоит дуться, Ведь жизнь в движенье поступательном своём всегда права: Как на песке следы, со временем стираются слова – Однако в них однажды вложенные мысли остаются!
«Не видим» загодя себе и всем твердят, не сомневаясь в том ничуть, Иные здравые как будто бы на вид, в себе уверенные люди, Когда на тонкое явленье ещё только приглашают их взглянуть; Иные же, и видя нечто, от привычного, понятного им, чуть Отличное, уж отчего-то с придыханьем говорят о «божьем чуде».
По бесконечной доброте и щедрости необычайной Как наш, воистину заботливый и любящий, Отец Нам подарил просторный Дом и жизни нить вручил Творец! – При этом, умысел имея, может статься, некий тайный, Кто знает, в силу ли вещей, иль по оплошности случайной, Лишь в руки наши не отдав её начало и конец.
В одном уверен будь вполне: владенья Божие всецело – Необозримый океан, и суша, и, как по небу летучий пух Гонимый ветром, облака, и высь, которой нет предела, Твоя мятежная душа, и даже собственное тело, И в них пленённый, но однако же бессмертный, обретающийся дух!
Разве не так: чем старше мы и сами кажемся себе ещё умней И чем других мы судим более придирчиво и строго Иль так же судим жизнь, порой к тому и вовсе без предлога, С высокой башни, из песка сырого сложенной, своей, Тем только больше походить ещё на маленьких детей Должны в глазах мы бесконечного всевидящего Бога?
В портрете нынешнего дня, событьях времени текущего, Исполненных, на первый взгляд, противоречий и борьбы, Обычно и без всякой магии и тёмной ворожбы Взору, проникшему в устройство гармоническое сущего, Иные уж черты являются ближайшего грядущего – Отчётливые, как печать неотвратимости судьбы.
Недаром, видимо, Создатель так заведомо решил, Чтоб человек, причастный жизни общему вперёд движению, Потенциала его собственного духа к постижению И пробуждению к п о л о ж е н н о м у с р о к у приходил, – Неосознанье слишком длительное им своих же сил Ведь неминуемо его приводит к саморазрушению.
Как одежда и пища, порог и жилище должны быть чисты, Наипаче всего точно так приучай себя мыслей и чувств к простоте и сердечности, Дабы не устыдиться, итог подводя у последней черты, И в том случае, если желаешь действительно искренне ты, Чтобы сделался каждый твой прожитый день достоянием вечности.
От собравшихся туч над твоей головой, что под тем многотонным чугунным катком, Если тяжко тебе, рана в сердце глубокая ноет ли нудно, Не давая забыть о себе – и тогда стоит помнить о том, Что кому-нибудь рядом вполне может быть ещё более трудно.
За глухою стеной не скрывается Истина вовсе и знать о Себе нам даёт: Можно видеть на всём озарённого Лика Её отражения; Но лишь в сердце, ведомом любовью к Ней (прочее же всё не в счёт) Через все испытанья, в итоге находит Она Свой оплот, Только сердцу такому Она доверяет Свои Откровения.
Слов и дел красотой возвеличивать Господа ль сущего, в собственном сердце живого, Каждым вздохом своим ли единственно истине честно служить... Подвизаясь в высоком служенье Отечеству ли… – право слово, Если жить и страдать не во имя лишь только чего-то большого, То зачем же, какой есть резон на земле человеку и жить?
Дабы пресечь о вере споры, есть как минимум рецепт один простой: Стремясь к желанному согласию прийти как промежуточному некому итогу, Да присягнут навеки в преданности Истине Единой и Живой Все на планете нашей мыслящие сущие как истинному Богу!
Погрузясь с головой, уж едва ли предастся мирской суете иль ничтожной гордыне Ощутивший единожды сердцем возвышенных дум благодать И на время и мир по-иному взирать он не станет отныне… Кто хоть раз созерцал неисчётные звёзды, кочуя в пустыне, Тому в дольней дороге они уже будут повсюду мерцать!
Нам жизнь дана, чтоб мыслить и разнообразные познания черпать Из, пусть неписанной, её, однако, мудрой увлекательнейшей повести… Но если честно, так ли много уже требуется человеку знать, Чтоб её главному заданию между людьми другими отвечать, А именно: жить, следуя веленьям собственного сердца и по совести?!
Раскинулась так широко по сторонам и в вышину всё та же даль – Туманно-звёздная, неведомая, необыкновенная!.. Сколь человек ни мал, а настоящий дом его, по существу, не вся ль, Как Она есть, из края в край необозримая Вселенная?
Пожалуй, что бы с полным правом человек ни относил Сегодня к достоянью собственному своему земному, – Лишь то богатство под луной, что он в душе своей скопил, Чтобы отнять иль уничтожить, никаких не хватит сил… Оно ж не переходит по наследству ни к кому другому.
Всё достижимо, при условии, однако же, решающем одном, Воображения касающемся, и не только лишь, непреходящем, А именно: раз только в б у д у щ е м в сознании своём Ты жить и действовать научишься как будто в н а с т о я щ е м.
Жаль, в жизни лишь благодаря единственно её науке Мы с запозданьем постигаем эту истину порой: Жить уже лучше одному, пускай с любимыми в разлуке, Чем с нелюбимыми лицом к лицу под крышею одной.
Всё в жизни склеено, составлено ль из равных половин И обусловлено законом всевозможных соответствий. Везде одно: сегодня ты – свободный сеятель причин, А уже завтра ты – невольный жнец их неизбежных следствий.
Что проку всуе и досуже о бессмертье грезить нам да рассуждать, Не понимая самой сущности ещё вышеозначенного, право? – На долголетие, и то, ещё, как минимум, суметь завоевать Трудом души необходимо будет человеку собственное право.
Талант всегда неизъясним, подобно магии, как то же волшебство, Сам по себе большой талант – уже масштабное событие; И всё ж, являясь главным характерным признаком присутствия его, Таланту свойственно бывает постоянное развитие.
Уста свои недаром замыкают мудрые в итоге… И поведенье их себе совсем не трудно объяснить: Среди толпы, в уединении лесном или в дороге – Чем больше думаешь ты сам о вечной Истине ль, о Боге, Тем меньше хочется о Них, и в самом деле, говорить!
Кто ответит, чему служит, чего стоит наша гордость, Если с верою, надеждой и любовью не дружна? И не мудрость, и не совестливость, и не воли твёрдость… Так скажите, бога ради, для чего она нужна?!
Где дело требует терпенья, где касается души – Всё совершается, как правило, вне наших ожиданий, Ведь рамки призрачного времени бывают хороши Единственно для дел земных и недалеких расстояний.
От века в век, за шагом шаг наука движется вперёд, Даря нам множество всё новых замечательных идей, В союзе с временем меняя облик мира в свой черёд, Да только к лучшему сама собою отчего-то вот Ещё, по-видимому, сущность не меняется людей.
Суть всех религий, как и истина, едина отродясь. – Зато возможен В людских умах, хотя и временный, однако же, значительный разброд. И всё-таки, пусть мир нам божий представляется необычайно сложен И многолик, но Бог – воистину, один, и в сердце каждом Он живёт!
Зло не явилось к нам откуда-то извне: его на всех материках Земных имеется сегодня и всегда существовало Лишь ровно столько, сколько явлено, сокрыто ль в человеческих сердцах… И кто с уверенностью скажет: много это или мало?!
Простор великий для трудов, такой же перед нами и сражений фронт – Не соответствуют ли творческому Замыслу поистине широкому? Равно как и уже один необозримый безграничный горизонт По-своему не отвечает ли полёту мысли самому высокому?
Всё служит мудрому, идёт, так иль иначе, только в прок – И это мудрости его ещё одно из доказательств; Подходу верен конструктивному, без долгих разбирательств Из каждой мелочи полезный извлекает он урок; И в самой жизни для него – её же вызовов, тревог При всём количестве – противных не бывает обстоятельств!
Не тем ли только человек своё оправдывает звание, Что не страшится ничего, не лжёт, не вторит никому Угодливо, сам не обуреваем жаждой обладания, В одних уме и сердце собственное видя достояние, И предан телом и душой лишь идеалу своему?
Небесная мир осеняет Красота – Подобно пламенному стягу Иль перекладинам креста Распятия как всеобъемлющему благу.
Жизнь, не иначе, обретает только с ней Значительность и форму, хоть и Не соразмерен блеск вещей Земных с сиянием святой духовной плоти,
Горящим радугою всей, Как небо поутру – встающею зарёю, Блаженных праведников – Божиих людей – Пресветлый нимб над головою…
И дух уманивает мой Всё далее по нитям звёздным, как шелковым, Мир, осенённый неземною Красотой – Как Богоматери Покровом!
*Орифламма (от лат. aurea flamme) – букв. «золотое пламя», хоругвь, в средние века – знамя французских королей.
Не всё ль большое составляется из маленьких частей? Так же без малых дел – великих не бывает созиданий; Свет солнечный, и тот, весь соткан из тонюсеньких лучей... И беспредельный Космос, в чём-то наподобие ячей Пчелиных сот, слагают внутренние области и грани.
Бог есть Любовь! Его же дням нет в самом деле ни начала, ни конца. И сколь земная б наша жизнь порою нам ни представлялась быстротечной, Но там под Солнцем гулко бьются где в согласии влюблённые сердца, Подобно гимну, уж, вливаясь в общий хор, звучит молитва жизни вечной.
Не зло, не расколото Всё на гроши Нетленное золото Русской души!
Над миром сияет Её ореол, И гордо взирает Российский орёл!
Порой испытательной Креп и возрос Страны собирательной Статный колосс;
Ни сабли, ни пули, Ни вьюги – его С пути не столкнули, Пути своего…
Нет, вражьему племени Не погубить, И вящему бремени Русь не сломить!
Грозна, как стихия, Былин великан, Сильна ты, Россия – Стезя россиян!
Всё догоревшее, истлевшее, взгляни, в печной золе Перемешалось общей однородной массою… Таков судьбы обычай: Между рождением и смертью человека на земле – Вот время жизни и значения всех внешних человеческих различий.
Жертвы иллюзии – за нечто принимающие миражи лукавые да в небе облака,
а также те, кто видят красоту в уродливости форм, те ль, у которых «я» не сходит с языка…
Поскольку сущий в человеке дух неистребимый божий – не из праха всё же бренного и крови, нельзя поэтому в зависимость поставить его путь от обстоятельств жизни и её условий.
Всё, что рождается, опять, как камень брошенный – в волнах, иль канет в Лете… иль истлеет, иль сгорит; и только дух не знает старости, ни смерти, пребывая неизменным, и один животворит!
Уж будет нужно взором внутренним хотя бы попытаться охватить все горизонты Мироздания, чтобы постичь саму природу и границы – только собственного своего сознания.
Моральный лик человечества едва ли не представлен во взаимоотношениях с природой, как и всей
совокупностью всех действий и поступков, скрытых планов и намерений и помыслов людей.
Ширь полей, лесная грива, Да жабрачья* колея – Ты, отеческая нива, Белорусская земля!
На закате рожь дымится, Чёрных крачек вьётся нить… Век тобой не насладиться, Твоей боли не избыть.
В поле ржавая воронка, Скрип в ночи коростеля – Ты, родимая сторонка, Белорусская земля!
* от бел. «жабрак» - нищий.
Как Образ Твой себе представить?– Везде Твой след, Твоя стезя! Тебя мы не устанем славить, Но нам постичь Тебя нельзя. Какое из почестных званий Тебе всех лучше подойдёт, Из всех людских именований – Тебя неложно назовёт: Отца ли, Духа ли Святого, Их Сына ль, Господа, Творца? Тебе мы вторим слово в слово... Но не едины до конца.
Воистину, мир полон радости для тех, кто понапрасну не печалится ни о путях и странах,
ещё не пройденных, ни обо всех, лишь временных, его несовершенствах и изъянах!
На поверку, на Земле все человеческие действия, поступки, где-то громче, где-то тише,
тем значенья своего лишь поднимая цену, эхом отзываются и выше.
Как кажется, свет понимания лишь хода окружающих вещей, а также в мире своего предназначения,
уж можно было б антитезой противопоставить тьме любой природы, степени ли уплотнения.
Так уже есть: посредством лишь энергий духа, сублимируемых в них из жизни в жизнь, изо дня в день,
будет дано подняться людям Эволюции на более высокую ступень.
Свет или тьма – одно из двух! – то что касается осознанного выбора любого из людей,
ведь как у первого, так у второй, согласно их природе, не бывает половинчатых друзей.
В небо необъятного Творенья Взор благоговейно обрати: В том тумане – звездные скопленья, Наши в них теряются ль пути?
В вышине небесного чертога, Где простор вселенский столь широк, Будто богатырская Дорога, Путь ли человеческий пролег?..
Там – в глубинах вечного Созданья, В безымянной сумеречной мгле – Словно протянулись расстоянья, Пройденные нами по земле.
Всё в этой жизни, что во внешнем мире, что внутри нас, и отнюдь не только с философской точки зрения,
в себе несёт какой-то важный смысл, как, впрочем, и имеет дополнительное скрытое значение.
Всё ж из контекста слов не вырвать, без того чтобы их смысл не искажён был второпях…
Не потому ль и бесполезен, если не бессмыслен вовсе, спор бывает о словах.
Было время – чем-то, в сущности, обычным тогда были чудеса, производимые не магом, не волшебником, –
время то, когда служил сам человек, а не Земля и небеса, Науки о великом Космосе учебником!
Всё совершаемое, пусть не против совести, но в общем важном деле вне участья,
в конечном счёте, неспособно будет принести ни удовлетворения, ни счастья.
Мир так устроен, что меж двух его извечных полюсов какой-то полностью нейтральной середины всё же нету. –
А потому иль не идёт так или иначе от тьмы всё, создающее препятствие нам на дороге к Свету?
Окажутся способны люди диктовать их волю яростным стихиям и повелевать судьбой
лишь при условии решающем одном, а именно: лишь при согласье полном их между собой.
На марше Вечной Эволюции духовному подъёму отвечает дум высокое стремление,
сквозь гущи терний бесконечному пути ли – не такое же ли точно бесконечное терпение?!
На предначертанном пути том, что всё выше увлекает по ступеням Мироздания,
всё ж безошибочною мерой нами пройденного будет продвижение сознания.
За всякой вещью, даже сделанною собственными нашими руками от начала до конца,
в конце концов, едва ль не прячется всё та же Мысль живая, многоликая Предвечного Творца.
Как друг от дружки звёзды ни разнесены по всем необозримым Космоса пределам,
а всё ж пространство освещать Его является величественным общим их уделом!
Не секрет, что где-то там – в глубинах нашего сознанья – коренится связь всего и нераздельность…
С высоты же его духа человеку не дано ль, не убоявшись, заглянуть и в Беспредельность?!
Невосполнимые убытки лишь приносят и «доходные дома», с апартаментами роскошными своими,
там, где застраиваются, обезображивая милый сердцу гармоничный вид, ландшафты девственные ими.
Уж можно было б мыслью целый мир объять, и путь нащупать от оков земных, от власти ль обстоятельств к скорому освобождению,
и в том блаженства испытать … – когда б всего лишь научиться только самоотрешению.
Как недоросль, живя небрежно и с ленцой, не исполняя в надлежащей мере долг свой человеческий, земной,
едва ли что-то предъявить возможно будет в оправдание себе там – жизни этой за последнею чертой.
В чреде веков не в первый раз сцена истории становится всё ниже, всё пошлее от засилья торгашей
по ходу собственного действия, как и, увы, по мере измельчания сегодняшних людей.
Есть заблужденье, что предательству сродни, в самодостаточности мощи красоты
и в том, что правда не нуждается в защите от наветов и от злобной клеветы.
Искусство вместе с философией в содружестве с передовой наукой в свете прорывных идей,
воистину, свою исполнили бы миссию, когда б лишь к постиженью таинств духа подстегнули мысль людей!
Как видится, не столь существенно уметь приметы близкого уж будущего вовремя заметить,
как наступление его во всеоружьи самому в любой момент готовым быть достойно встретить.
О бесконечном и о вечном возвышая в размышлениях свой ум мало-помалу,
быть может, этим самым шаг за шагом мы восходим мысленно лишь к своему Началу?!
Путь проложить от сердца к сердцу, по душам поговорить как можно с тем, кто бессердечен иль бездушен. –
На берег противоположный через пропасть перебраться как, коль нет моста над ней иль он разрушен?
Во всё, что создано людей руками, (в этом смысле Божие Творение само не таково ли?)
бывают прежде всего вложены усилия их творческого разума и собственной же воли.
Пусть за душою ни гроша, – можно всегда подставить дружеское верное плечо иль добрым словом поделиться…
Желала бы того душа, – всё ж, бескорыстное, нимало наше ближнему служение не может истощиться!
Порою форменный разбойник пред тобой, однако ж ты того в упор не замечаешь;
а то ещё бывает, что в тебе самом враг окопался главный твой, а ты и не подозреваешь.
Всё наставляет в школе жизни нас по-своему: природа, опыт пройденных веков, уроки ли текущих дней…
Лишь нерадивому ничто не говорит ни о великих её целях, ни о смысле… и бывает скучно в ней.
Отечески жизнь то обласкивает нас, то бьёт пребольно… никогда не оставляя нас в покое, –
что неспроста, ведь через это постигает на земле её Науку всё живое!
Когда в самом себе уверен ты, то, знай, к желанной цели твоего ничто не пресечёт пути. –
Ведь не секрет, что и одно уже сознанье своей силы позволяет ей лишь крепнуть и расти.
Нельзя науку, с её методом и взглядами на жизнь, на самоё ли Мироздание,
их сокровенной стороной пренебрегающую почитать за истинное знание.
Сколь ни звучит это, возможно, в наше крайне прагматическое время слишком пафосно для слуха,
с землёй и небом, что над ней, весь мир – отечество и сфера обитанья человеческого духа.
Сияющий Мост в Беспредельность, по которому ступают впереди других бесстрашные герои,
во всех мирах имеет, связывая их между собой, свои надёжные Устои!
Казалось бы, и адекватные все люди, словно следуя какому-то зловредному внушению,
весьма бывают склонны даже о реальности судить по своему воображению.
Из обречённой жизни этой под луной, из плена тесного её неудержимой круговерти
тотчас в жизнь истинную, вечную, вступает человек, с неё сорвавший роковую маску смерти.
О поведении своём, как ни смотрелось бы оно со стороны порой достойно или не совсем красиво,
хотя б наедине с собою можно, кажется, не правда ли, судить по справедливости и говорить правдиво.
Имеется в бескрайнем Космосе тончайшая энергия, совсем неощутимой становиться
способная… – Но она тотчас же усилит свой поток, едва лишь мысль к ней устремится!
Мир представляет из себя среду явлений и вещей взаимосвязанных иль нечто наподобье сада одного большого,
в котором потому уже нельзя бывает насадить, как и нельзя искоренить что-то одно, при этом не задев другого.
При всём богатстве её опыта, что в ней мы собираем, созидая и любя,
жизнь, как учитель мудрый, в общем-то лишь помогает глубже нам познать самих себя.
Время есть то, чего в потоке роковом всё ускоряющейся жизни каждый день и даже час,
на что-то самое существенное может не остаться вовсе более у нас!
Отцы Премудрые, стоявшие когда-то у истоков человечества, в науках наставлявшие народ,
наверняка сквозь миллионов лет густую пелену уже предвидели сиятельный Космический Исход!
Не забывая, сколь обманчивою видимость бывает, Смотреть явлений нужно в корень, лишь его беря в расчёт! Иной молчанием уже – не говоря ни слова – лжёт, А говорящий много – смысла своих слов не понимает; Убийца тоже не всегда собственноручно убивает, И самый настоящий вор не обязательно крадёт…
Тогда и творчество становится возможным и являет вдохновение над оным свою власть,
когда сама, какая б ни была, работа уж не только лишь работа, но и подлинная страсть.
Подобно утренней росе, иль слою пыли на предметах, чёрной сажи ль на руках,
так и частицы благодати или яда наших мыслей оседают на вещах.
И всё ж хозяином любого положенья будет пленник тот сей горестной юдоли,
кто держит в собственных руках и вместе с тем умело пользуется рычагами воли.
Земля и небо образуют неразрывное единство, органичное всецело –
сродни тому же Макрокосму – точно так же в каждой клетке человеческого тела.
Фактически путь человеку в эволюцию дальнейшую закрыт, и к обладанию тем боле
всесокрушающею мощью сокровенных сил Природы без развития им воли.
Пожалуй, каждое прекрасное движенье человеческой души пред непроглядной гладью Леты
сравнить бы можно со струёю свежей воздуха в угарном плотном мареве планеты.
Столь велико всё их богатство, что не стать поэтом просто невозможно, речь уж только обретя,
пытливой мыслью и всего лишь чутким сердцем прикасаясь к разным граням бытия!
Лишь состояние готовности всечасной посреди потока жизни сей кипения
к преодолению себя, пожалуй, будет уже признаком Высокого Служения!
Умов в разброде нам путь в будущее лучшее закрыт. Так же как, впрочем, очевидно не вполне ли,
что коллектив любой становится, всё более, как монолит, един лишь при движенье к общей цели.
Так мир устроен, как вместилище материи живой, оформленный пусть из аморфных её масс:
на свете всё в себе несёт и сохраняет в назиданье свою собственную истину для нас.
В отличие от добрых дел, всё ж со словами никогда не стоит слишком торопиться –
но мудро надо отмерять слова свои, чтобы врагу за них невольно не позволить уцепиться.
Мысль, как и всё, материальна, и пусть даже оставаясь недоступною для глаз и наших рук,
всё ж оперирует понятиями, двигает предметами… легко преображая мир вокруг!
Инертный рефлективный ум, согласно собственной природе, расходясь при этом с жизненным законом,
склонен, как правило, противиться всему, что б ни пыталось утвердиться вопреки его шаблонам.
Пусть век его совсем недолог, обусловленный дистанцией короткой этой жизни быстротечной, –
всяк человек и человечен миром внутренним своим лишь, обращённым к жизни вечной.
Чаще величие души, как то ни странно, проверяется скорей на мелочах.
Так и правдивость до конца, однако, выдержать всего трудней бывает в пустяках.
В глубинах Космоса имеют место быть, пусть недоступные для зрения и слуха,
как знать, не те же ли обменные процессы, что и в недрах человеческого духа.
Даже иных смертельных ядов, в одночасье убивающих любого из людей,
ещё губительнее яды, разъедающие души неокрепшие детей.
Не может в полной мере быть здоров и счастлив человек, не знать ни страхов, ни рыданий,
до той поры пока не осознает смысла самого своих он тягот и страданий.
В Разумном Космосе на всём необозримом протяжении бескрайнего простора
Его, должно быть, ни единая планета не оставлена, без Мудрого Призора.
…И всё же именно невидимое, никаким приборам неподвластное и есть то,
ещё на карте мироздания что занимает самое значительное место.
Что ни скажи, а всё же Тайна бесконечности всё будет оставаться неразгаданною штукой,
как далеко в попытках оную постичь уже сегодня или, может, завтра ни ушла б наука.
Что мысль, что брошенное слово – порождают так или иначе своё эхо где-то;
и ни одно земное действие, хотя б на небесах, не остаётся без ответа.
Явленье истинной поэзии (как, прячась за слова одни, душою ни криви)
всё же на выходе всегда подобно грому, что рождается от молнии любви.
Сама за тайной бесконечности погоня, несмотря даже усилия на все
и достиженья наши, в чём-то представляется подобной бегу белки в колесе.
Большие знания, пусть даже профетического толка и всемирного значения,
не есть достоинство всё ж сами по себе – но только средство для его приобретения.
У ядовитых помышлений, как у всякого же пущенного в севооборот
подобного гнилого семени, на выходе его всегда бывает горек плод.
Недаром истинное знание предполагает синтез и способность к обобщениям. –
Так рост сознания, когда и ощутим, тогда уже по всем возможным направлениям.
Что б там ни думал человек о роли случая в судьбе или, напротив, провидения,
беда любая в ней, однако, крайне редко настигает его без предупреждения.
Так уже есть: кто пред собою цель достойную и правильную ставит – невзирая на все сложности,
в конце концов для достижения её всё же изыскивает средства и возможности.
В самой глубокой тишине ума, где горних голосов лишь слышен хор, именно в ней и
рождаются все самосильные реальность формирующие мысли и идеи.
Отвеку жизнь идёт вперёд (уж таково её веление и свойство основное),
ни чуточку не нарушая лишь незыблемости собственных Космических Устоев.
Самоотверженность – не есть ли это именно тот ключ, в руках у каждого от века
которым лишь и отпирается замок, что запирает бога в сердце человека.
Мысли злые, походя на не имеющие запаха убийственные газы,
не иначе, представляют род особенно губительной пространственной заразы.
За них ответственность на чьи б чужие плечи, может быть, переложить он ни хотел, –
сам человек есть как владыка, так и пожинатель всходов своих помыслов и дел.
Долг человека, если в чём и состоит, являя главный смысл его существования,
то первым делом в поддержанье чистоты и роста внутреннего своего сознания.
Пусть Божий Дух неуловим для глаз, – а всё ж Он выдаёт во всём присутствие Своё. –
Ведь и Земная ось невидима, однако же, вращаемся мы все вокруг неё!
Недопустимою ошибкой, может статься, роковою, будет в собственных глазах
преуменьшенье своей ценности для Вечной Эволюции в Её благих трудах.
От незапамятных времён на всех благих путях сопутствуя им, наставляя в Мудрости людей,
быть то и дело распинаемыми ими же – не это ли удел Великих их Учителей?
Прежде всего живёт Культура не в музеях, не в стенах библиотек, не на соборных площадях… –
прежде всего она живёт в геройских помыслах и в обращённых к Свету человеческих сердцах!
Уж по своей природе будучи носителем начал разумного и гармонического,
собой являет человек венец одновременно творчества Земного и космического!
Чем всестороннее и, вместе, гармоничное развитие, занятья нет полезней:
здоровых телом и душой боятся и обходят стороною тысячи болезней.
Насколько сложной бы структурой или, может быть, простой ни обладало Мироздание,
а перекрёстком всех миров всегда бывали человеческое сердце и сознание.
Расставаться предпочтительно всегда всё же друзьями, – в перспективе дней, веков ли,
предстоящих нам ещё, чтобы не встретиться однажды, обратившись во врагов.
Редкие птицы по кронам кочуют, Щебетом лес оглашая своим; Ветер листву обрывает сухую, Землю ковром устилает сплошным…
Мир по сезону сменяет одежды – Зябок приветливый прежде простор; Так же в душе угасают надежды: Время выносит им свой приговор...
Горем подчас сокрушается вера, Сердце любовь покидает навек: Краем дороги асфальтовой, серой Вдаль одиноко бредёт человек…
Будто мираж, счастье непостоянно: Быстро мелькнёт, не оставив следа… Лето прошло – и нисколько не странно, Что уж на смену спешит, как всегда,
Осень, назад отрезая дорогу! Птичий торопится клин в вышине… В тайной печали тебе не помогут Люди чужие в далёкой стране.
Тянутся клёны верхушками к небу, Тихо роняя листву… Для себя Большего счастья не жди и не требуй: Жить – всё вокруг, всех, кто рядом, любя!
Всё что-то в самом деле значимое в жизни: будь-то памятные встречи или собственное в ней предназначение –
уже, как правило, имело некогда своё начало и когда-нибудь опять своё получит продолжение.
Крест Господень, на котором обречённый на мучения поднесь распят Господь, –
иль не это, своенравная, собою представляет человеческая плоть?
Путь постиженья Божьих Тайн сквозь тернии существования – к сиянью славы будущих времён,
уже по смыслу своему, открыт быть может только тем, в ком сердце чисто и чей ум не омрачён.
Таится в каждом недомыслии людей, уж по всеобщему закону соответствия,
зерно недоброе того или иного разрушительного будущего бедствия.
Когда, снижаясь, белый снег Струится медленно на землю, В веках захожий человек, Я слышу музыку и внемлю. Гляжу на девственный простор – И над собою в отдаленье Я слышу сладкозвучный хор, Как будто храмовое пенье: Как будто «Славься» кто поёт И мглу дороги оглашает Иль духов чистых хоровод Отчизны звуки навевает; Как будто сыплет надо мной С небес спасительная манна...
И я ответствую: осанна! – И легче переход земной.
Умей любить, любви не требуя взамен И только сердцу своему в том полную давая волю; Умей любить не впопыхах, не зная в чувстве перемен, Со всею сладостною мукою и болью; Умей любить, но не беря любовью в плен – Огнём души своих любимых возвышая над юдолью... Когда, любя, их за любовь способен лишь благодарить, Только тогда, мой друг, воистину умеешь ты любить!
Обычно в жизни нашей главное вершится где-то на её невидимой поверхностному взору стороне. –
Так неколышимая моря гладь не значит прекращенья хоть какого-то движения в его же глубине.
Этот Космос, это Бытиё – Достояние и есть моё. В нём же самый дорогой-дарёный – Этот глобус синий и зелёный!
Это небо, вечное одно, В обладание и мне дано! Но милее щедрого даянья Это время, это расстоянье.
Эти нивы в звёздной вышине Предназначены судьбою мне! Только сердцу всё-таки дороже Это поле, это придорожье...
Кто я? Есть ли точная дата Моего появленья на свет? Будто всё уже было когда-то – Столь отчётлив событий след. Будто всё уже было когда-то: Ночь и звёзды, закат и рассвет... Кто я – если так мысль крылата, Если ей расстоянья нет?!
О жизни и смерти поведать кто б мог, Об истинной цели трудов и тревог? Где межи простора? что время таит? – Кто Тайну откроет и всё объяснит?
Откуда, куда все дороги ведут? Что там – за Порогом? что ищем мы тут? Где мира средина? откуда он сам?.. Что снится безмолвным ночным небесам?