Владимир Лучит

ДОРОГОЙ К ХРАМУ

Рука всевидящей Судьбы народы ль все ведёт ко Храму, Не отирая, не жалея слёз бесчисленных людских, В дороге долгой подгоняя и ленивых, и хромых… – Не то чтоб вспять к их праотцам – Иакову и Аврааму, Но к непорочным и невинным снова Еве и Адаму, – Как режиссёр, из века в век разыгрывая на своих Подмостках, светом Откровенья освящённых, мировых, Сию великую одну – всечеловеческую драму?

НЕ ЧУДО

Не чудо, нет, когда-то несказанно нынешнюю жизнь преобразит – Один упорный труд лицо её со временем меняет; Не Бог, не ангел божий сумрачные страсти в нас смиряет – Дух собственный, дух непреклонный воле их своей однажды подчинит; Не род, не кровь между собой людей воистину сближает и роднит – Единомыслие сердца и души их соединяет… Не Солнце там путь человека в самом деле освещает, Где сердце пламенное негасимым факелом в груди его горит!

МОЩЬ ТВОРЕНИЯ

Сколь несказанно велика Творенья видимая мощь, а также скрытая в Нём сила, И сколь, и впрямь, глубок и необъятен Жизни бесконечной Океан! – Где в каждой капельке по-своему неистовый бушует иль таится ураган, А в каждом атоме и светлячке – уж будущее ярое Светило... Уж сколько сумрачная Лета в своих водах безвозвратно равнодушно поглотила Миров неведомых, планет, земных затопленных материков и стран – Бурлит всё так же, сея по простору Мировому Огневой Туман, Неописуемо могучее, вовек неистощимое Вселенское Творило!

ЗА ШАГОМ ШАГ

Что б ни было, не прерывай упорный кропотливый труд Во имя новых, может статься, небывалых достижений И всякий раз плоды незрелые начальных откровений С готовностью не торопись отдать на беспощадный суд Людской завистливой толпы; беги глупцов, житейских смут, Друзей неискренних и льстивых, их притворных одолжений… Не забывай: одни крутые склоны трудных восхождений Изо дня в день, за шагом шаг к вершине царственной ведут!

ИСКУССТВО, ИЛИ ДАР БЛАГОЙ

Искусство, чистое и подлинное, в этом мире – проблеск совершенства Небесного в парче, захватанной рутиною земной; Спокон веков утверждено ль Творца Предвечного Рукой Его над прочими трудами человека под луною верховенство? – Плод длительных бессонных бдений, и оно ж – источник чистого блаженства, Нелёгкий крест и, в то же время, дар поистине благой… И всех нас тем теснее связывает, словно той же общею судьбой, На бренном поприще земном его нетленность и вселенство!

К ЗАВЕТНОМУ ПРЕДЕЛУ

Чтоб и с годами всё же дрябнуть и стареть не позволять душе и телу И в днях своих по-прежнему не отставать от молодых, – При самых сложных обстоятельствах сильнее, выше их Невозмутимым духом будь, с тем не давая сбиться верному прицелу, Подобен знающему море моряку и опытному корабелу, Что держит руль уверенно в руках натруженных своих, И в налетевший шторм, под рёв и всхлипы вихрей ледяных, Сквозь толщину и ярость неуёмных волн спеша к заветному пределу...

ИЗ ТЕМНОТЫ

Не бойся, друг, и не пугайся, хоть бы сумрачного, зева пустоты, Оставлен будучи перед лицом пустыни, зноем выжженной и дикой, У края самого ль у ног твоих разверзнувшейся пропасти великой, Когда в какой-то миг почудится, что вдребезги разбиты все мечты... Заря приветная рассветная, однако же, встаёт из темноты Тогда, когда ещё, как кажется, не явлено ни проблеска, ни вскрика Единого, и перед взором – мира ею прежде скраденного лика Внезапно снова проясняются знакомые привычные черты!

В ГОДИНУ ПЕРЕМЕН

Случайно ли в годину грозную великих эпохальных перемен, В часы народных судеб коренного преобразованья, И мира прежнего изрядно износившегося зданья При виде вместе с обветшалою его же кровлей рушащихся стен – Тем только явственней ещё в сей знаменательный истории момент, Столь драматический собой, к тебе приходит пониманье Того, что всё же в этом временном земном существованье По-настоящему, как и всегда, один лишь прочен – духа элемент!

КАК В ОНЫ ДНИ

                ...И соберутся перед Ним все народы.
                Новый Завет
    

Наступит срок – в конце отмеченного горем и страданьями текущего Эона*, (И остаётся ждать уже недолго, судя по всему!): Из-под ярма восстанут гневные народы – и во тьму Падут цари земные, будучи низвергнуты с их собственных же горделивых тронов; Исполнен святости и сил, как в оны дни, Спаситель выйдет из пастушьего загона, Чтоб навсегда разрушить бренную постылую тюрьму. – И уж повсюду на планете будет встречею Ему В час долгожданный тот всеобщая «Осанна!» и священный трепет сотен миллионов...

*Эон (др.греч.) – большой отрезок времени, эпоха.

ПОДНЯВШИСЬ НАД СОБОЙ

В свой наступивший звёздный час – когда, поднявшись над собою, ты на Землю глянешь свыше, Как будто с высоты тобою снежных покорённых гор Обозревая весь её отрадный девственный простор Иль стоя зданья сего мира на над всеми этажами его вознесённой крыше, – Свободы истинной тогда, свободы обретённой воздухом ты, наконец, задышишь; Как испещрённый звёзд огнями беспредельности шатёр Повсюду широко над нею свои крылья распростёр – Узришь… и явственно зов Вечной Эволюции тогда и пульс мгновения услышишь!

ШАГАЯ ПО ПЛАНЕТЕ

                Удивление и есть начало философии.
                Сократ
    

На мир вокруг держи всегда с живейшим интересом обращённым взор И помни, что среди хотя б и непрестанного житейского борения Действительно имеют ценность только опыта и знаний накопления, Всего отраднее же будет духу беспредельный творчества простор. В степи, на море ли, иль перед ликом представая величавых гор – Смотри, во всём, что человека окружает, не без чувства изумления, Сколь неохватно широки пути и горизонты звёздного Творения И в то же время несказанно тонок Солнечного бытия узор!

К ДАЛЁКОЙ ЦЕЛИ

По набегающим зыбям, волнами радости и горя, То сквозь простора ясность, то сквозь повисающий туман – Так через весь могучий и мятежный жизни океан, Без устали с противными ветрами, не сдаваясь, споря, Держи вперёд, невозмутимо путь к далёкой цели торя: Чем твёрже курс, тем лишь ещё подвижнее и гибче план Способен быть… Пусть на поверхности бушует ураган Неистовый, – царит незыблемый покой в глубинах моря!

В ЗЕНИТ

Когда о будущем мечты твои возвышенно-прекрасны И туч гордыни и тщеславия угрюмых – ум далёк, – Душою лёгкою в зенит, как беззаботный мотылёк, Взмывай, сомнениям и никаким тревогам непричастный!.. Но знай, порывы неуместные подобные опасны, Воистину тяжёлым может быть полученный урок В итоге их, коль хоть малейший есть у крылышек порок Иль над тобой ещё, довлея, нависает свод ненастный.

И МОЛИТВА, И ПУТЬ

Твоя молитва Богу – ежедневный труд, Прежде всего – усердный, радостный, творящий, К Нему прямее и скорее приводящий К тому же, чем все прочие пути ведут… Неси ж через года свой бережно сосуд: Чем он сохранней, окропляем потом чаще, Тем и с причастием вино в нём будет слаще И дольше счёт тебе отпущенных минут!

ВСЕМ СУЩЕСТВОМ

От целей суетных да от житейских дрязг влекись к природному естественному ладу, Всем существом, преисполняя им земные дни твои: Всему сочувствие и помощь в действиях и мыслях шли, Будь сострадателен и к комнатному паучку, и к ядовитому степному гаду... Как с вышины небесной вниз – что зеленеющему лугу, что ухоженному саду – Питая их, равно шлёт Солнце щедрое лучи свои, – Вот так и ты трудись душой во имя блага всей Земли, За труд бесхитростный и бескорыстный собственный, труд благостный, не требуя награду!

ДА СОВЕРШИТСЯ!

В урочный час заря отрадная рассветная является с востока – И, не замедлив, вслед за нею уже новый день идёт... И на планете Мира Сужденного Нового Приход Свершится, не иначе, так: словно былинный богатырь, вздохнув глубоко, Земля с груди своей и плеч, расправив их, легко стряхнёт паршу порока, И лишь, как будто от взметённой пыли, пелена спадёт – Как уж над нею Солнце Новое, взойдя на небосвод, В Его лучах преображённые пределы озарит её широко!

НЕ ЗАМЕДЛЯЯ ШАГОВ

Трубы Архангела заслышав в вышине или же в сердце своём Зов И устремившись на него, тогда уже тропы удобной и приятной Не выбирай: будь переправою рискованной канатной Пройти бестрепетно над гибельною пропастью готов, Не падай духом, оказавшись в окружении врагов, Иль, может быть, в плену пучины бурных вод, пустыни знойной, безотрадной При виде ли… и перед тьмою, может статься, непроглядной, Сгустившейся вокруг тебя, не замедляй в смущении своих шагов!

ПРОВОЗВЕСТИЕ

Сквозь тьму веков, сквозь череду ночей и дней Земля стремится к Новой Эре, На предстоящий – Красоты и Творчества и Знаний – небывалый пир: Пути Её переливается, как нить золотошвейная, пунктир В огнях бесчисленных пленительно сверкающих космических феерий; То словно сквозь зловещий мрак, как в тайных гротах герметических Мистерий, То словно снова окунаясь в благодатный очистительный Эфир – Планета мчится по своей околосолнечной орбите в Новый Мир, И в Новый Храм текут её народы, множественны, и к единой Вере!

ВЫСОКОЕ ИЗБРАНИЕ

Блажен воистину, кто шёл тропою светлого Служенья, Кто сердцем слышал Жизни истинной и вечной неизбывно-властный зов, Для возглашения в заблудшем мире сём Её Незыблемых Основ Кто призван и кто избран был ещё до своего рожденья, Кто, посещая города, немноголюдные ль селенья, Стремился мимо шумных торжищ, мимо пышных раззолоченных дворцов… И посреди колючих терний, всех встречаемых препятствий и оков При этом внутреннего, главного, не прерывал движенья!

СЕРЕБРЯНАЯ НИТЬ

Чтобы нечаянно в какой-то миг душа не сорвалась Во мрак бездонный, что её подстерегает за порогом мирозданья, Чтобы нелёгкого житейского в горниле испытанья Ни чуточку саму её не запятнала несмываемая грязь, – Крепи, великому терпению и мудрости учась, Крепи и добрыми делами, и молитвою, как веры упованье, Со всем возвышенным, всем Вышним в своих сердце и сознанье Незримую, на свете ветром никаким непорываемую связь!

НЕ ПРОГЛЯДИ!

От всякой суеты вдали, в краях затерянных томительных скитаний, В плену ли городов больших – людского моря неумолчных голосов, В часы досуга ли и посреди упорных и насыщенных трудов Или же хмурых вяло тянущихся будней столь нелёгких испытаний – Зари Предвещенного Светлого Грядущего занявшейся мерцаний Уж первых самых над Землёй не прогляди… услышь Его над нею зов, Что, может статься, тише шёпота травы и тише трепета листов, Но в то же время, не иначе, всех желанней и волнующей звучаний!

С ДУШОЙ ВАРЯГА

Отрадно в мире этом жить с душой бездомного скитальца и варяга, Ища настойчиво лишь подвигов да чести для неё: Не нужно путнику тому неутомимому роскошное жильё, В сражении к нему сама уже является отвага... Подобная душа и в бедности останется не голодна, не нага: Везде найдёт она и пищу, и бодрящее питьё; И в высь уж непреодолимого стремления её Не сдержит, не укоротит хоть бы и вся могучая Земная тяга!

ОТ ДОЛЬНИХ НИВ

Когда внезапно вдруг над головою затрепещет вспугнутая птица, С порывом ветра постучит ли дождь в прикрытое окно, Или же радужными блёстками играет снеговое полотно На зимнем солнце, в поле спеющая ль рожь заколосится... – Как будто вновь куда-то вспять тогда твоя душа-невольница стремится, Туда, где счастья и блаженного покоя всё полно, Куда, ей кажется, от дольних нив её уже настойчиво, давно Зовут с собою облака, и ветер вольный, и синица!..

БЛАГАЯ НАУКА

Иль не на все наши деяния имеется рука свободной воли, И, в то же время, есть другая – воздающая Рука? – Не оттого ли и цена её науки столь бывает высока Для незадачливого пленника сей горестной юдоли? Немало рытвин да ухабов будет жизни этой п а х о т н о е поле В себе таить, к тому ж охватывая многие века, Долги все прежние, нами сполна оплачены, не вычтутся пока Судьбой в её подробном самом, беспристрастном протоколе.

НЕВИДИМАЯ БРОНЯ

Что б там капризно-своенравная судьба тебе сегодня ни послала, Какой бедой, каким лишеньем ни грозила впереди, – От сбоя, как и от падения его же, своё сердце огради Бронёй невидимой особого, крепчайшего закала: Неколебимое спокойствие хранить – уже немало – Клокочущей всечасно битвы, может статься смертоносной, посреди, Ни чуточку не ведать страха и ни трепета в груди, Что б и с какою в неё силою убойной иногда ни ударяло.

В МИГ ПЕРЕЛОМНЫЙ

Пусть будет ярости исполнено, взревая устрашающе, суровое ненастье И в этом случае гроза тебя уже не обминёт; Пусть, в море жизненном, подверженном лихим штормам, колебля под тобою зыбкий плот, День ото дня ожесточаются и множатся напасти; Пусть из-под ног твоих – неистово бушующей стихии оказавшейся во власти – В какой-то миг земля, покажется, как будто бы уйдёт… – Но Тверди Истинной, Непреходящей и ничем несокрушимой в долгожданный тот – Миг переломный всё же – будет тем лишь сладостней причастье!

ЧТОБЫ ВОСХОДИТЬ

Душе любой, чтобы всё выше восходить, необходимо освященье В горниле опыта, пусть горького, земного; и в огне Одновременно с тем нуждается сильней она вдвойне, А именно – огне нежгучем благородного, высокого Служенья. – Ведь будучи причастной Замыслу Божественному звёздного Творенья, Нести должно быть и почётно, и по силам ей вполне Крест от весны нелёгкий к осени свой и опять к весне – Упорно годы и века, переходя из воплощенья в воплощенье...

КАК ПО ЛУЧУ

Скажи за ним тебя Пославшему: добуду – Клад Заповедный, где бы тот запрятан ни был, отыщу, В пути от ран возможных, ни от тягот, мук… не закричу, Уж об обете Ему данном не забуду, Верну сторицей предоставленную ссуду Духовных и телесных сил… Скажи: пройду, как по лучу, Среди зыбей и горных троп не выроню, не расплещу, Не дам растреснуться хранимому сосуду!

ДЛЯ ЖИЗНИ ВЕЧНОЙ

В согласье тела и души, для жизни вечной потрудись Всеми для этого тебе, мой друг, отпущенными днями. Ни головы своей, ни рук не занимая пустяками, На дальность кажимую предстоящих лет не положись. Неутомимо-недреманным духом действуй и бодрись: Пусть и во сне, как наяву, перед закрытыми глазами, Всю ночь своими многоцветными нездешними огнями, Томя его, играет горняя пленительная высь!

CЕ – ЧЕЛОВЕК?

О, человек! про честь забыв, не оскверни величья собственного сана, Величья Замысла и славных Дел Творца не умали, Его наследник, урождённый сын Его и сын Земли! – Но словно всё ещё тот неразумный переросток, перепивший пьяно, Её живые и питательные недра роя, истощая рьяно, Сводя леса, спрямляя реки, выжигая ковыли... – Стихий разбуженных, чей гнев безжалостен, не разозли, Слепого, яростного, на свою беду, не спровоцируй Урагана!

ДОВЕРЧИВОСТЬ

                Железо железо острит, и человек
                изощряет взгляд друга своего.
                Книга Притчей Соломоновых
    

Не доверяй предательским корыстным узам, Ни чувствам пылким зачастую, но от этого не менее слепым, Не доверяй путям сомнительным, окольным и кривым, Хвалам восторженным толпы, её дешёвым грубым вкусам... Верь лишь испытанным друзьям, не лгущим музам, Дарам бесхитростного сердца, в самом деле дорогим, Причислив всякую доверчивость по праву к многочисленным другим Опасным и нравоучительным по-своему искусам.

БЛАЖЕННЕЙШАЯ ДОЛЯ

Чувство отрадное бездомности когда тебе знакомо, Тогда уже тебе и впрямь не будет тесным, ни чужим весь белый свет. – Под небом доли т о л ь к о п у т н и к а извечного его блаженней нет, – И то: не всяческой другой ли слаще длительного странствия истома? В душе своей преодоленье силы притяженья дома Земного, право же, бывает многих значимей одержанных побед, Как и в том случае, когда на снежных высочайших пиках есть твой след Иль там, где собственное тело уже делается вовсе невесомо…

БЕЗ СЛЕДА

Бывает, небо над твоею головою иногда То будто хмурится сердито, а то грозно свинцовеет: Где-то сплошная дождевая пелена, там край светлеет, Там громоздятся облака, словно большие глыбы льда, Что в смутных далях растворяются уж вскоре без следа… – Так от зари и до зари, пока повсюду не стемнеет; А ночь – как стёклышко, ни даже слабый ветерок не веет, И ни одна на небосводе не колеблется звезда!

КАК ВПЕРВЫЕ

Пусть не исполнится мечта – Возвышенным наполнит смыслом дни земные; Не зря влечёт в края нездешние, иные Всё горизонта нас далёкого черта... Пусть шепчут сердце и уста Всегда с надеждой и волненьем, как впервые, Пред Господом свои вопросы непростые, Извечные: чтó истина? в чём красота?

В СУТЬ ВЕЩЕЙ

Ума широкого свободного пластическою силой Когда бы ты вникать лишь сделался способен в суть вещей, – Секреты многие бы важные премудрости своей Охотно жизнь перед тобою, не противясь, приоткрыла, Тогда и в старости отрадной, а не жалкой, не унылой, Уж для тебя не потускнело б Солнце предзакатных дней, И у души, ими обласканной, уже Его лучей Живительных наверняка не отняла бы и могила!

ЛУЧШИЙ ЖРЕБИЙ

Моли Творца и Небо во всечасной деятельной требе О тех, кто немощен, кто в полной мере горечь жесточайших бед узнал, – Чтоб ни бездомный, ни голец в чужом краю от холода не погибал Без помощи, а сирота безродный не нуждался в хлебе, Чтоб от безумных дел иных из человеческих отребий Огонь, вдруг вырвавшись наружу, на планете всё живое не пожрал... Чтоб в днях грядущих миру страждущему от невзгод заслуженно упал, Нелёгкий пусть, однако, всё же более счастливый жребий!

ВИНА ЛЮДЕЙ

Взглянув вокруг, узри единую причину всех страданий, Всех бед бесчисленных и неизбывных горестей людских Единственно в вине людей – в богоотступничестве их, А именно: в забвенье и утрате Заповеди ранней, В понятиях о чести их, что век от века всё туманней, Вcё призрачней, презренье в жизни ими доблестей былых, Подмене ценностей в ней истинных, действительно святых, А потому и, не иначе, всей тщете их начинаний.

В ЗАБОТЕ НЕУСТАННОЙ

Единственно о процветании вокруг и счастье всех людей Земли, Что было древле уж Обетовано им и ими звано, Живи в молитве и заботе действенной и неустанной: Какие б сумрачные тучи и тяжёлые подчас ни наползли, Затмив собою свод небес, в какой бы тёмной, долгой ли, Ночи ни канул, может статься, божий свет – ночи глухой и бездыханной, – А только верь, Денница сужденного будущего, поздно или рано, С зарёй взойдя над горизонтом дней, засветится вдали!

ПОД ОХРАНЯЮЩЕЙ РУКОЙ

Всё ж верится, нутро родящее земли, нутро, кормящее всех нас, не оскудеет И меж людей не упадут добро и истина в цене, До той поры пока, невидима, в небесной вышине Как светлый необорный щит Рука над нами Охраняющая реет! Ночь не опустится на мир ещё длинней, ещё темней и холоднее, Не сгинет он же в одночасье ни в пучине, ни в огне – Но будет подниматься Солнце над землёй всё так же в каждом новом наступившем дне, Вниз с высоты струя свой свет лишь только ярче и щедрее!

СТРУНОЮ ЗВОНКОЙ

Чтобы в душе струною звонкой в одночасие дерзание запело И тут же следом небеса приветливо склонились к ней В ответ, – сверни с давно проторенных, исхоженных путей На новый, незнакомый путь, сверни единожды решительно и смело! Лишь только, мысленно, сперва как бы стерев границы собственного тела, Все прежние барьеры восприятья чувств преодолей – И жизни нынешней тогда уже, а вместе с ней и будущей своей, Нигде ты более не обнаружишь зримого предела!

НАИВЫСШЕЕ ИСКУССТВО

Немало в жизни трудных вех, Вех путеводных – дней от рани. От прочных навыков и знаний Зависит в действиях успех... Их опыту учись у тех, Кто преуспел в духовной брани: Средь всех искусств и всех призваний, Бесспорно, это выше всех!

УЛЫБКОЙ СЕРДЦА

Когда враги или внезапные большие затруднения Вокруг тебя, как будто тягостные тучи, собрались, – Угрозы – настоящей, кажущейся ль – их не устрашись, На самом деле, в этом повода не видя для волнения… В минуты солнечного, краткого как правило, затмения Улыбкой мудрой, что от сердца, безмятежно озарись – Ведь, посмотреть, иль не всё та же, горняя, сверкает высь В сиих лучах – в улыбке истинного духоразумения?!

ЗА ВСЁ В ОТВЕТЕ

Кто преступил – перестрадает, Обидевший – слезу утрёт, В словах строжайший даст отчёт, Кто безрассудно их бросает... Что человек ни совершает – За всё потом ответ несёт; Какие вверх хулы ни шлёт – «Бог поругаем не бывает»!

ДО ПОБЕДНОГО КОНЦА

Пусть в гуще вражеского войска одиноко воин бьётся, Пусть к отступлению ему отрежет вовсе враг отход, – Всё же имеет преимущество в любом сраженье тот, Кто до конца оружье не слагает в нём и не сдаётся… Так и по жизни: всяк себе пусть только верен остаётся Во всём, уж в том надёжный обретая для себя оплот, – И своего, средь всех борений и всех мыслимых невзгод, Он рано или поздно всё же неминуемо добьётся.

ЩЕДРОЮ РУКОЙ

Будь дум своих, а также собственного слова господин И доводить имей привычку до конца любое начатое дело; Борясь с препятствиями неотступно, мужественно-смело, С врагами ль множественными, верь непреложно: в поле воин и один. – Ведь не секрет отнюдь, что от закладываемых причин, От таковых прежде всего, зависят будущие следствия всецело. А потому повсюду щедрою рукой сей семена добра умело Без устали… и уже после не откладывай пожин!

РАСПЛАТА

В годину сумрачную грозную планетных потрясений, А вместе и переустройств глобальных небывалых в наступивший век, Потоками, что полны кровью человеческою, рек, Местами гиблыми, как раковые опухоли, смрадных запустений, Судьбой печальною потерянных ущербных поколений, Слезами горькими несчастных матерей и вдов, бездомных и калек... – Не искупает ли высокой столь ценою человек Весь ужас им же под Луною всех доселе совершённых преступлений?

ДВЕ ВОЛИ

Бывает воля двух родов: Одна – себя в преодоленье, Но как свободное паденье – Другая – в преисподней ров. Бессильны тысяча оков Сдержать высокое стремленье, Но и ничьё благословенье Не развернёт с «пути гробов».

ДВА ПУТИ

На выбор наш всегда даются два пути: один – низинный, но тернистый, Как через дебри непролазные торимая стезя. По ней, одежд не изорвав своих, пройти никак нельзя, Ни сократить тропы, как сумеречный лабиринт, запутанной и мглистой; Второй же путь – напротив, словно бы той кручею отвесною, скалистой, Идущий поверху, над гибельною пропастью скользя, И хоть возможным всякий миг в неё падением грозя, Но, в то же время, дух отчаянно отважных – возвышающий и чистый!

ДЛЯ ПРОСТРАНСТВА

Доколе трепетный светильник не угас в твоих руках И делом ставшая всей жизни не завершена работа, Обойдена тобою да не будет в том числе забота Хотя бы и о повседневных прозаических вещах… Не заберёт могила хмурая твой бездыханный прах Безвременно, души смертельная не изведёт сухота, Пока творить, пока трудиться для Пространства есть охота И светел, как и прежде, мир перед тобой в его лучах!

БЛИЖЕ ТВЕРДИ

Вновь поутру среди травы играет радужными блёстками роса, Как тех же неисчётных звёзд в бездонном небе ночи – огоньки живые; Про побережия какие-то далёкие, какие-то чужие, Без умолку душе твоей вещает пенного прибоя полоса... Перешагнув через раздолья ли степные и таёжные леса, Бесстрашно поднимись скалистыми уступами на ледники седые: С гор вознесённых открываются бескрайние просторы мировые И ближе тверди, что хотя бы и под нашими ногами, небеса!

ПАРАДОКСЫ ПОВЕДЕНИЯ

Кто скажет мне: откуда эта вековая рознь и двойственность людей? Как самому себе их поведенья парадоксы, объяснив, усвоить? – Иль не безумие и впрямь – одной рукою мощно созидать и строить, Другою же буквально следом разрушать тем безрассудней и сильней; Грешить безбожно – чтоб с тем большим жаром каяться в содеянном скорей… Иль вот ещё: хулить бессовестно и яростно – чтоб после славословить; Кипя бессмысленной враждой, к войне убийственной опять себя готовить И в одночасье приступать – чтоб дружно снова мир отстраивать по ней.

ВЫСОЧАЙШИЙ ПЬЕДЕСТАЛ

Любовь – в житейском неспокойном океане наш спасительный причал И в основанье Мироздания положенный краеугольный камень, Она – святой молитвы и зачин, и благодатный аmen, С причастием Небесной Мудрости – в руках, как и в сердцах у нас – пылающий фиал; Она ж – в извечном сопряжении двух Творческих Космических Начал, Неугасимый никогда, единосущный и животворящий пламень… Любовь – на жизненную зрелость самый главный наш экзамен И духу всех её питомцев уготованный по праву высочайший пьедестал!

РАЗИТЕЛЬНЫЙ КОНТРАСТ

Забот не ведая других, гуляет ветер во широком чистом поле, То тут, то там слегка волнуя летним полднем колосящуюся рожь... Природы лик самим характером его не на Творца ли в чём-то своего похож, Творящего всегда по собственной лишь прихоти и воле? – Здесь нет ни горестей, ни неотступно мучающей нестерпимой боли, По существу, неведомы с коварством заодно ни зависть и ни ложь... И всё-таки живут жестокое страдание со злобой и пороком отчего ж – Неистребимые досель – лишь в человеческой юдоли?!

ВЫШЕ ОБЛАКОВ

На склоне дня даль горизонта поневоле привораживает взор, Чаруя каждый раз своими предзакатными причудливыми снова миражами, А ясной полночью – разбросанными по небу таинственными звёздными мирами Тревожит чаяния грандиозный, девственный космический простор… Пусть и поныне не решён ещё с судьбою наш непримиримый спор И те же камни громоздятся на пути, а где-то тонок лёд под нашими ногами, – Но поднимаясь не от самого ль подножья, торжествующе парят над облаками, Сверкая под лучами Солнца, ледяные пики высочайших гор!

ДЛЯ СЧАСТЬЯ

В руках у нас все вещи, право же, избыточны несчётные земные, За исключеньем разве самых нужных, ведь совсем не в этом счастье, чтобы всем владеть И всё иметь... В конце концов, что надо воздуху прозрачному, ответь? – Ничуть не более того, чтобы дышали им другие Все в этом мире существа; и что всего важнее Солнцу? – чтобы Землю и иные Планеты светом и теплом своим живительным залить и обогреть... И человеку точно так же, на поверку – лишь иметь Кому вручить, кому отдать дары все собственного сердца дорогие.

ПОСЛАНЕЦ И ГЛАШАТАЙ

Среди людей поэт – посланец и глашатай Высших Сил, сказитель Божьего Создания – Сказитель мудрости и красоты и благости невидимых миров. – Пригубь же сладостный нектар его чарующих стихов, Всяк на Земле, бессмертья истинного жаждущий и истинного знания! Наверняка дух, как обычно, ускользнёт от понимания Учёных букве грамотеев да заносчивых житейских мудрецов... Пусть может быть, стихи на нить повествования его нанизаны из тех же слов, – Однако же до слуха Голос в них доносится Великого Молчания!

Всё в жизни...

                Старея, я постоянно многому учусь.
                Солон
    

Всё в жизни, не иначе, смысл имеет некоторый сокровенный свой И в то же время – очевидное вполне предназначенье. – Так, примечательны по-своему все вещи и явленья, Чему-нибудь да учит факт или же случай непредвиденный любой… Однако ж истинную ценность представляет всё же опыт, в ней тобой Приобретаемый, лишь тот, что получает осмысленье Своё, пока ещё последняя страница воплощенья Текущего не перевёрнута Судьбы неумолимою рукой.

ОТ ВЕРХА И ДО НИЗА

Что содержание, что явленная форма – на поверку, суть равно Не той же ли Творящей Мощи видимое выраженье? – Как весь бездонный океан и беспокойных его волн везде броженье На нём… как скорлупа ореховая и её зерно... Всё той же Мощью Огневой, неистощимою вовек, порождено: Куда ни глянуть, всюду видимы Её лишь проявленья; Не так ли самоё величие над нами многозвёздного Творенья От верха и до низа искони на Ней утверждено!

НА ВСЕХ ПУТЯХ

Все грани подвига измерь Единорогом устремленья: Прочней любого загражденья Чертога Пламенного дверь! Пусть позже, если не теперь, Она поддастся, без сомненья… Но, торопясь в Огня владенья, На всех путях себя проверь!

ПУТЯМИ АГНИ ЙОГИ

Воистину, не будет голодно, ни холодно в дороге На обдуваемой ветрами ледяными высоте При восхождении к последней, пограничной той черте – Вершине царственно-величественной высочайшей Йоги, Куда бессмертные Учителя, и истинные Боги Они же, за Собой Зовут нас… куда путь открыт мечте! – Но к той, которой в самом деле достигают только те, Кто всё вместил и в то же время всем пожертвовал в итоге.

КАК ЦЕНТР И КРУГ

Мир поделён – как центр и круг, Как стенки и вино в бокале... Не в радости ль исток печали, В единстве – корень всех разлук? Как тишину пронзает звук, В мгновеньи сходятся века ли… Как свет и искра лишь в начале, Земля и небо, что вокруг!

ДО ГРОЗЫ

Сама того «не знает медь, что она медь»* До той поры, пока на серебро да золото нечаянно не взглянет; Кичиться пред равниной плоской выпирающий бугор не перестанет, Когда высокая гряда ему – за дальним горизонтом – снежных гор невзаприметь; Раб будет всё превозноситься лишь и впредь, Лицом к лицу доколе своему законному владыке не предстанет... Пока Святая, наконец-то, беспощадная Гроза Небес не грянет, Продолжим, знать, и дальше мы бряцать железом да убийственными залпами греметь.

*Цитата из произведений суфийского мистика Дж. Руми.

НА СВОИХ ПЛЕЧАХ

В густом тумане – слух острей и зорче делается глаз, А ядовитый дым способен будет справиться легко с гнездом осиным; Клин, как известно, вышибается другим попавшимся под руку клином, Железом закалённым колется и крошится алмаз... И грузом пусть (под ним сгибаясь низко до земли подчас) Ты поневоле угнетаем неизбывных всё земных забот единым, – Земным, однако же, меж прочими могучим беспримерно исполином, Весь свод небесный на своих плечах удерживал Атлас!

ПЛАМЕННЫЙ ДОСПЕХ

Доверья щит куёт успех И продвижение скорейшее в Ученье – Залогом самым верным в каждом достиженье В ряду намеченных больших и малых вех. Надёжней прочих, легче всех, Победу сужденную в жизненном боренье, А также в главном и решающем сраженье – С самим собой – добудет пламенный доспех!

СЧАСТЬЕ БУДУЩЕГО

Заключены всё счастье и величье будущего в сужденных нерасторжимых узах, В тех истинных, духовных узах, связывающих людей Всех стран и рас, что крепнут лишь в совместном творчестве их дней, А вовсе не в, как правило, ситуативных и лукавых политических союзах Или торговых, ни тем более в насильственных аншлюсах, – Единственно великих общностью – а именно, всегда гуманистических – идей Связуя их как соработников и искренних друзей, Пускай и не во всём, возможно, совпадающих в имеющихся взглядах и во вкусах.

ИЗ ГОРНИХ НЕДР

Не всё ль вокруг суть истеченья и созданья некой всеначальной Силы, Чей остаётся вечно скрыт от взора умственного нашего исток? – Иль не из самых горних благодатных недр живительный струится сок, Что, перемешан вместе с лимфою и кровью, наполняет наши жилы? Собою исподволь питает и планету, и гигантское Светило, Большое царственное дерево в густом бору и щупленький росток, И в житном поле наливающийся каждый золотистый колосок Её вовек не иссякающее – жертвенное – щедрое точило!

ВСЕГДА В ДВИЖЕНИИ

Как в половодие весеннее высокая вода, Переполняя русла рек, перемещается вдоль пойменного луга, Зимой ли где-то в чистом поле снежная блуждает вьюга, Не оставляя на поверхности его подчас заметного следа, – Так же в движенье бесконечно устремлённом пребывает мысль всегда, Как над землёю облака, как звёзды севера и юга, Как будто огибая контур – бесконечного же радиуса – круга, И словно бы из ниоткуда и неведомо куда...

ИЗ НЕПРОГЛЯДНОЙ ГЛУБИНЫ

Из той же Горней, как глубь моря, несказанной непроглядной Глубины, Огня Творящего Небесного из неостудной раскалённой пещи, Не все ли – в свой черёд – на свет явились видимые и другие вещи, Бесчисленны, не все ли мыслимые были существа порождены?.. Порою долгожданной той – порою самою начальною весны, Едва лишь первая её лазурь пронзительная в вышине проблещет, В груди недаром сердце вновь на волю птицею просящейся трепещет, Точно разбужено прибоем Его знойной пенно-огненной Волны!

ГРЯДУЩИЙ ЖРЕБИЙ

Отраднейший грядущий жребий человека – в пробужденье скрытых сил, В нём дремлющих, и в полноте и радости самопознанья. Тот в самом деле не напрасно жил, кто жизнь провёл в дерзанье Отважном, как и тот, кто, не иначе, сам без устали по ней торил Свою тропу, кто никакими злыми бедами в пути не сломлен был, Не истомлён… уже от ранних дней и вплоть до их скончанья Кто Ей одной в неутомимом многотрудном предстоянье, Иной счастливейшей не мысля под луною доли, Истине служил!

БЕЗ СОЖАЛЕНЬЯ И ТОСКИ

Какая б нынче вьюга злая ни кружила за окном, взирай в грядущее без страха, По прошлым дням без сожаленья и тоски. Для предстоящего, для нового посева занесённой уж руки Не отводи, даже при виде запустенья и безжизненного праха Засохших предыдущих всходов на корню; большой прекрасной ли мечты не бойся краха: Смотри, как в небе ночи звёзды светят ясные, безмерно далеки От Солнца и Земли, смотри, сколь горизонты неохватно широки Крыла могучего орлиного размаха!

ВЕРНАЯ ОПОРА

Воронка прошлого не зря к себе притягивает взор разверстой бездной – Как глядя вниз с обрыва гибельного высоты большой; И ей, как правило, в один кулак не собранною волей и душой Нетвёрдою сопротивление бывает бесполезно... Пусть восхождение сегодня одиноко и безвестно И лишь, погибелью грозя, зияет сумрачная пропасть под тобой – Изо всех сил держись за поручень Грядущего рукой Своею, как за Руку с Вышины протянутую Помощи Небесной!

«КОЕМУЖДО ПО ДЕЛОМ ЕГО»

Не нанеси вреда ни в чём, пусть даже малого, кому-либо другому, По небрежению хотя б, обиды зря не причини: Причине всякой её собственное следствие окажется сродни, И непременно, в свой черёд, воздастся первой по второму. Закону повинуясь этому извечному, простому, Используй же не без рачительности все тебе отпущенные дни: Дела творя на свете праведные, добрые одни, Также сочувствуя в душе, благоволя, как можется, всему живому…

В ЧАС МОЛЬБЫ СЕРДЕЧНОЙ

Яснее утренней зари, и дня погожего морозного белявей, И солнца жаркого июльского ещё щедрее и ещё светлей, Цветения небесной радуги палитрою богаче и живей, Игры ли тонкой самоцвета благородного в узорчатой оправе, – Лишь разве со Святым мистическим Покровом Божьей Матери ты вправе Сравнить сияние невидимых земному глазу чудных тех лучей, Что в пору пламенной мольбы сердечной источает ауры твоей Овал иль круг… и чем усиленней ещё молитва, тем – лишь величавей!

ПРЕДУКАЗАННОЙ ТРОПОЙ

Пусть даже так – и в самом деле всё не прочно и не вечно под Луною, – Но и тогда век преходящий человеческий поистине не мал! И если волею небес кому с рождения суровый жребий пал, Тем выше горестно-томительного опыта предстанет плод ценою. – Лишь бы и дальше – продвиженья ему Свыше Предуказанной тропою На полпути, утратив веру в свои собственные силы, не прервал Однажды, призванный для жизни вечной, тот, кому Создатель Завещал В наследство величавый трон Свой вкупе с царственной короной Мировою!

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ

Во всех с младенчества живёт невидимый крылатый гений – Как наш небесный утешитель и хранитель в мире сём, Подобно тем лучам живительным, погожим зимним днём Лицо, открытое навстречу им, ласкающим весенне... Но если кто одних лишь примитивных низменных стремлений Предпочитает быть рабом – увы, в падении своём Наверняка не обретёт спасительной опоры в Нём, Хотя б и находясь на полпути уж к «огненной геенне».

ЧЕЛО-ВЕК

Забудь об имени, забудь о роде-племени и отчестве своём, Чертах сложившихся характера, о вкусах и о предпочтеньях личных, Забудь о вожделенном счастье и покое, большей частью утопичных, О чём-то, может статься, памятном особо, чём-то очень дорогом... Забудь, хотя бы на короткое мгновение, однажды обо всём, От ощущения (по существу, единственного верного) отличном Себя, действительно шагающего в Вечности пространстве безграничном С возвышенным поверх иллюзии обманчивого времени челом!

LUX EX ORIENTE*

Великих целей, как известно то, достигнуть невозможно полумерой, А именно, без напряженья всех имеющихся в человеке сил; И только там, где явлен устремленья огненного неослабный пыл, Уж не удастся охладить и поглотить его обыденности серой. Однако же, где пополам сомненье в своих силах смешанное с верой Нетвёрдою, там человек наверняка и впредь останется, где был, И всё, чему Восток мистический издревле говорил, чему учил, В стихах и притчах наставлял, ему едва ли не покажется химерой.

*Свет с Востока (лат.)

ВЕЛИКОЕ ПАЛОМНИЧЕСТВО

                Кто познает себя, тот познает Бога.
                Магомет
    

Тот, кто к Аллаху-Богу иль, что то же, к Истине свой путь обрёл в себе, Пустясь когда-то, страх отринув, многотрудною дорогою исканий, Стоически преодолев в пути немалые громады расстояний, Но закалившийся в лишениях и с прочими невзгодами в борьбе, Однажды, верно, припадёт-таки к священной сокровенной Каабе* Своей души, приуготовленной самой для высочайших предстояний; И пред лицом всех предстоящих, ещё более суровых, испытаний Тогда назад Её властительного жезла он уж не отдаст Судьбе!

*Кааба (араб.; «куб») — мусульманская святыня в Мекке.

НЕ ЖАЛЬ!

От дольних отрешаясь нив, душа заглядывает в нетерпенье вдаль, За горизонт. – И вот уже сквозь многослойные покровы мировые Приоткрываются нездешние раздолья ей и нивы неземные, Как через некую пред ней полупрозрачную и зыбкую вуаль; Иль может быть, словно взирая сквозь магический мерцающий хрусталь, Уже воочию встают пред нею вовсе незнакомые, живые, Миры чарующе прекрасные, какие-то миры совсем иные – И оттого уж навсегда расстаться с э т и м ей ни чуточку не жаль!

В ГРОМЕ И МОЛНИИ

Когда, подобно небывалой вспышке молнии, коснётся Мир Иной Десницей горней мглой подёрнутых владений мира бренного земного, Молва о том достигнет слуха уже каждого и каждого же крова, Как вслед за молнией доносится раскат неудержимый громовой; И может статься, наконец, тогда прозреет с изумленьем род людской, И Божий он, в величье Замысла и Плана Созиданья Мирового… И с вышины, как Солнца яркие лучи – после грозы, прольётся снова Уж всем на темя в тот благословенный час сиянье Истины Живой!

ПОД СТОПОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Скуднеет в мире всё – и оттого в душе лишь неспокойней год от года Становится: горят леса, мелеют реки, дол, покрытый муравой Ещё вчера, песок безжизненный сегодня погребает под собой, Земли на лоно тут и там печать унылая ложится недорода... Словно катком чугунным, всё сильнее трепетная хрупкая природа Сминается технической цивилизации тяжёлою стопой, И злаки, сеемые кропотливо Божией рачительной Рукой В людских сердцах, с их всходами как будто сплошь опустошает непогода.

ТЕЛОМ И ДУШОЮ

Из века в век, день ото дня, увы, всё меньше остаётся их, мест девственно-укромных, Мест, не «освоенных» людьми ещё, у матушки-Земли, Где б надышаться кислородом полной грудью мы могли, Да в них очиститься, омывшись телом и душою в водах заповедных дрёмных, Как бы родиться к жизни заново в скитаниях от мира отрешённых и бездомных От улья городского скрежета и грохота вдали, Где б буры и шурфы живую Её плоть не иссекли Презревших жалость, как и стыд, разного рода изыскателей, ретивых, неуёмных…

ТЕСНАЯ ВЗАИМОСВЯЗЬ

Взглянуть, не всё ли пребывает в мире сём отвеку во взаимосвязи, Как будто те же шестерёнки в заведённом механизме часовом: Ухабы на дороге постепенно сглаживаются под колесом, Во мраке прячутся сверкающие дивным блеском на свету алмазы, Из знойных недр ключи горячие бегут наружу и выходят газы, С небес на землю капли пара все обратно низвергаются дождём, Труха растительная окаменевает и становится углём, И лотоса столь белоснежные прелестные цветы растут из грязи…

ОТ РОЖДЕНЬЯ ДО МОГИЛЫ

Как два весла, два супротивных ли плеча у рычага единой силы, Не зря на жизненном пути повсюду с нами удовольствие и боль. – И коли в нём тобою целиком осознана их движущая роль, Тогда уже не будут никакие дни твои печальны и унылы! Кровь согревают, горячат и в то же время укрепляют наши жилы По-своему как жизни сладость, так и вся же её горечь и вся соль, Как на весах колебля то и дело взвешенные чаши наших воль Вкруг положенья равновесья уж от самого рожденья до могилы.

БЛАЖЕН ВОИСТИНУ

Нет под Луною счастья, равного отрадному покою, Всегда царящему в сознанье просветлённом мудреца, Иль напряжённому спокойствию искусного творца, Что верной, своё дело знающею, действует рукою… Блажен воистину не занятый мучительной борьбою, Терзания и ропот плоти превозмогший до конца, И утишающий вокруг – ещё мятежные – сердца По-своему: о них всечасною безгласною мольбою.

НЕ ПО-ЛЮДСКИ

Вот века нынешнего нашего бесстыжего паденье – Где только ставки личной выгоды предельно высоки; Сегодня всё между людьми как-то не так, не по-людски, – Столь далеко, увы, зашло ль их в самом деле вырожденье?! Одной гордыни всюду видимо и слышно возношенье Кичливое… И ныне будто Вышней манием Руки, Как в оны дни, между собой разделены все языки И племена земные, точно вавилонское смешенье.

                Стойкий в радости и горе
                способен достичь бессмертия.
                Бхагават-Гита
    

Не столько атрибуты веры, сколько знания и жизненного опыта вино В себе для мудрого таят святое к Господу причастье, Что пригубляет от него погожим днём и в час ненастья, Когда становится вокруг всё крайне шатко и так зыбко или попросту темно, Всё с тою же невозмутимостью топя и растворяя в нём – как водится, равно Непостоянные – что счастье, что несчастье, От этого нисколько, впрочем, не хандря… и не страдая от пристрастья, Сколь несказанно сладким или иногда ещё, напротив, терпким ни было б оно.

ХРАМ БЫТИЯ

Единый свод над всеми нами – Как храм или же дом, в котором мы живём; И звёзды частые в ночи – что свечи в нём, Зажжённые перед святыми образами; Как Божий Лик в иконной раме, Пылает Солнце в поднебесье ясным днём... И с похвалою славу Господу поём, Не иначе, все одному мы в этом храме!

ДЕНЬ И НОЧЬ

Во всей природе день и ночь вовсю кипит, не прекращается работа! – Нет абсолютно неподвижного покоя в целом Космосе нигде: Подобно звону двух десятков кос на жатвенной на страдной борозде, Волнуя дух, звенит пронзительно высокая пространственная нота! И всем нам собственных же сил не обойтись без накопленья и расхода. – И то: как без бурленья огненного знойных её недр светить звезде?.. В противном случае была бы, не иначе, тьма безвидная везде Да, словно поднятая пыль, одна пустая бездыханная порода.

БЛИЗКОЕ И ДАЛЁКОЕ

И что пред небом необъятным сим Земля – всего-то малая песчинка! И, словно лёгкие пушинки те, над нею проплывают облака; Мгновением единым вечности проносятся бессчётные века, Пред нею ж и самой нить жизни нашей – словно тоненькая паутинка! С горы – многополосный путь едва приметен, будто узкая тропинка, А луг, казалось бы привольный – тот не больше медяного пятака; И в час ночной нам из далёкого-далёкого же снова далека Звезда горячая громадная приветливо сверкает, как росинка!..

РАЗРУШИТЕЛЬ

Или не сам сегодня человек единственный, по сути, безрассудный разрушитель В приумножение ему дарованных судьбою благ? От диких воплей многолюдных стадионов, равно бомбовых, ракетных ли атак Под градом, тяжко сотрясается Земля – его обитель, Столь хрупкая, в бескрайнем Космосе.... Не он ли есть, по существу, единственный мучитель Жестокий ближнего, не самому себе ли злейший враг? Не оттого ль и жизнь его полна лишений и страданий тяжких и бесславна так, Что, глянув с высоты, едва ль не содрогнётся небожитель?!

БЕЗ АЛЬТЕРНАТИВЫ

                Лень, как ржавчина, разъедает быстрее,
                чем труд изнашивает.
                Б.Франклин
    

Душе своей не позволяя задремать, не будь беспечный и ленивый Порою нежной, и в расцвете сил, и на закате лет: Труду, упорству, и ещё отваге дерзновенной, нет, Не может быть какой-либо разумной в этой жизни всё ж альтернативы. Ложись, когда ночная мгла собою укрывает города и нивы, От сна вставай, едва за окнами забрезжит утра свет, – Дабы не вытянуть тебе рукою собственной билет, С рождением явившись на её большой экзамен, самый несчастливый.

СТРАШНЕЕ ОСПРЫ И ЧУМЫ

Нет горше, пагубнее лиха, чем сжигающая низменная страсть, Что будет пострашнее оспы иль чумы, мучительней, чем огневица*. Она безжалостно темнит сердца людей, обезображивает лица, Их над собой рассудка собственного их и воли сковывая власть. Она пред жертвою намеченной ощеривает роковую пасть Свою, совсем как кровожадная, голодная и тощая волчица; И от неё ты, в то же время неотвязной, точно адова чертица, Беги, что силы есть, чтоб в лапы ей не дать душе попасться и пропасть!

*Лихорадка (устар.)

PURIS OMNIA PURA*

Единый тот, чья жизнь отмечена невидимым молитвенным трудом, А также самоотрешённости мгновеньями, отрадными такими, Пусть редкими, кто из души своей страстей хлам непотребный лишний вымел, Её исполнив устремления высокого и ровного огнём, Не запятнается ничем уже и, в странствованье жизненном своём Не уходя, не отдаляясь от людей, пройдёт одной дорогой с ними, Оставшись чист хотя бы и в машинном выхлопном чаду, в фабричном дыме ль, Как Солнца луч – и в атмосферных наслоениях, и в смоге городском!

*Для чистых всё чисто (лат.)

НЕОДОЛИМАЯ КРЕПЬ

Зимы ль с неистовою силой ледяные ветры дуют, Знобит ли душу снова осень, беспрестанно морося, Тебе урон исподтишка ли ощутимый нанеся, Коварные враги твои сейчас, злорадствуя, ликуют, – Всё ж, не смущаясь тем ничуть, в броню закуй себя двойную: Невозмутимости и внутреннего равновесия, – И устрашась, враз смолкнет клика неприятельская вся Тогда, ударившись о крепь неодолимую такую.

ЕСЛИ ПРИГЛЯДЕТЬСЯ

Пути земли и неба, если приглядеться, меж собой во многом схожи, Как тех же облаков и понизу теней бегущих их, Как лик небес и лоно неподвижных вод, как отражаемое в них Высоких звёзд стоянье и мерцанье полночью погожей; И в том, возможно в самом деле лучшем, мире, верно, существует тоже Какое-то ещё своё подобие путей земных… И в шаге всяческого существа – от крошечных, невзрачных, до больших – По-своему едва ли не отпечатляется След Божий!

ДЛИНОЮ В ВЕЧНОСТЬ

Дням предстоящим нет конца, как, впрочем, нет им и начала: Длиною в вечность перед нами пролегает жизни путь! Так над землёю, Солнца вспять не обратить и не задуть, Какая яростная буря бы внизу ни бушевала… Лишь бы в душе, неутолимое, и впредь не угасало Желание в ещё неведомое завтра заглянуть, Да всякий раз, уже сегодня может быть, в него шагнуть Нам и отваги, и решительности только доставало!

ОТРАДНЕЙ БЛЕСКА ЗВЁЗД

                Радость есть особая мудрость.
                Древнее изречение
    

Чтоб в тот же миг прочь от тебя неощутимые испуганно отпрянули враги, Как тени хмурые – от солнечного света излияния, Нашёлся нужный путь в густом тумане ль посреди томительно-бесплодного блуждания, Была надёжная защита от дождя и от пурги… – Светильник радости тишайшей, радости – той самой – мудрой, в сердце собственном зажги, Что блеска звёзд ночных отрадней, тише месяца сияния, Чудесным светом же его легко удушливый рассеивая сумрак мироздания, Сгущаемый вокруг зловещим колдовством земной туги.

НА ПРИРОДЕ

Как же бывает хорошо, темп сумасшедший городской презрев и позабыв про годы И повседневности наскучившей про плен и про тугу, Жить в шалаше или в палатке на озёрном берегу Среди почти совсем не тронутой, ни выстрелом, ни топором не пуганной природы, Смотря в задумчиво-недвижные и всё ещё чистейшие, прозрачнейшие воды, Весь день с рассвета до зари бродя ль в некошеном лугу… Иль под весёлый щебет птиц да бора девственного «гу-у» Владыки истинного и Творца Всего во славу радостные сочиняя оды!

ДУША ПОЭТА

Воистину, нет для поэта на Земле ни родины его, ни дома, Как для бегущих в небе, не причастных суетному миру облаков. – Открытия чужих неведомых он чает ещё людям берегов Да беспредельного – для умственного взора – видимого окаёма. В небесности душа его красой, всё более чарующей, влекома – Реальных ли, иль, может быть, воображаемых, прекраснейших миров… И раздаются в самом деле перед ним пространство и простор веков Лишь шире c каждым разом вновь в момент особого духовного подъёма!

В СМИРЕНИИ

Близ человеческих страстей, ненужному подобных сору, Да им подобных лицемерных поношений и похвал Непритязательный мудрец своё жилище основал, Однако же, найдя надёжную в том для себя опору; Не внемлет он невразумительному общему их хору… Пускай вокруг него бурлит и пенится событий вал, Житейских дрязг, – в смирении он благодатный дух стяжал, Засим сердца людей открылись его умственному взору!

ДУХ И ПЛОТЬ

Кто просвещён, кто мудр воистину – ни в чём не знает страха И не горюет среди множества лишений и невзгод, Нужда ли крайняя его, возможно уже завтра, ждёт, Или тюрьма, тяжёлый каторжный ли труд, или же плаха; Пускай внезапно, может статься, скосит смерть его с размаха – Так ведь равно всему назначен в этом мире тот исход... Он помнит: плоть его когда-нибудь истлеет в свой черёд, Но дух бессмертный в нём – заложником не станет её праха!

К СУЖДЕННОМУ СЧАСТЬЮ

Невозмутимо-кротким духом, по возможности скорее, научись не замечать Любым недобрым иль завистливым обидчиком своим тебе обиды наносимой И, может статься справедливый, гнев судьбы неумолимой Спокойным сердцем без роптанья благодарно принимать... Только когда способны в самом деле делаемся мы уж нипочём не унывать, Подобно закалённой оружейной стали, мы становимся и впрямь несокрушимы, – Ведь в испытаниях суровых лишь и можем, и должны мы Дорогу собственную к Сужденному счастью проторять!

НАД ЧЕРТОЙ

                Там, где «это» и «то»
                ещё не противоположны друг другу,
                находится Ось Пути.
                Чжуан-цзы
    

От шума жизни отрешась, попробуй мысленно подняться над чертой добра и зла – Любви и ненависти, дня и ночи вознесённой выше, Где напряжённо-чутким слухом, слухом внутренним, расслышишь Ты, может быть, тогда Предвечного Безмолвия одни гудящие колокола, Там, роковая грань их, в самом деле мнимого, раздела где ещё не пролегла, Но всё объемлется, пронизано, единым Духом лишь… и Чьей величайшей Благостыни ты словами не опишешь И в своём сердце, своих мыслях уж унизить не посмеешь до делителя числа!

ОСОБЕННЫЙ ЯЗЫК

Дабы благое назиданье этой жизни в полной мере ты постиг И цель извечная её тебе ясна со всей отчётливостью стала, – Тебе для этого, читатель мой и друг, всей суммы знаний сего мира будет мало И недостаточно на свете всех имеющихся книг. Любви неизречённой Божьей, впрочем, как и человеческой, язык Особенный во днях своих как следует усвоить поспеши сначала, – Чтоб вникнуть в мудрость его… чтоб уж после, словно приподняв над Ним густое покрывало, Глазами сердца своего суметь увидеть Божий Лик!

ВРАГ ЗАКЛЯТЫЙ

Сродни упорному заклятому врагу, живуч, умы людей гнетёт с т е р е о т и п, Столь многолик, поныне их свободы творческой лишая Слепой удавкою своей, как паразит, на благородном естестве их прорастая, Что тот разросшийся безмерно, омерзительный полип. И ты, встречаясь с ним, рази его безжалостно, чтоб он вконец извёлся и погиб, По всем позициям его ниспровергая и ломая, Чтоб на простор широкий, им по праву сужденный, уж твои мысли вырвались, играя, И более враг ни единый не стоял на их пути б!

НЕПОЗНАННОЕ

Как таковых, чудес не может быть – и впрямь, чудес на свете не бывает: Где нет огня, там, как известно, не появится и дым; Причины некоей закономерным следствием, когда и не прямым, Так косвенным, едва ль не всё, что есть вокруг, проистекает. Лишь человек той истины не сознаёт или того не замечает, Обманут будучи несовершенным зрением своим, И оттого секреты все свои и тайны вековые перед ним По мере крохотной и нехотя природа раскрывает.

ВЕЗДЕСУЩИЙ И ЕДИНЫЙ

По существу, у всех и каждого едва ли не одни и те же зрение и слух И своего же организма одинаковое в целом устроенье, И к человеческому счастью и ко благу тоже общее стремленье, Пусть пониманий оных нет во всём тождественных и двух. – Так влажный пар, и ледяная глыба в море, и летучий снежный пух Состав химический имеют общий и единое происхожденье... И оттого ты убеждаешься тем больше лишь ещё в восторге и благоговенье: Везде разлит, как и во всех живёт единый Божий Дух!

ОДНОЙ ЛЮБОВЬЮ

Любовь ведёт и благочинствует, творит и вдохновляет, За это для себя не требуя в награду ничего, Преображая постепенно незаметно естество И дух будя в тех, кто, из гордости, её не отвергает; Она ж врачует, всё живит, всем воздаёт… не ожидая В ответ каких-либо даров, ни похвалы ни от кого, Одной любовью же в необозримом мире оттого И в человеческих сердцах себя саму приумножая!

ДУХОПОДЪЁМНАЯ ЖАЖДА

Хотя бы раз кто в одинокой утлой лодке плыл в безбрежном океане, В открытый космос на орбите, не робея, выходил, Тот притяжение наверно в полной мере ощутил Неописуемое невообразимо грандиозных расстояний, Тот и затерянный в полярных льдах, и в бешено ревущем урагане, На высочайшей, может быть, вершине стоя ли без сил, Не утолит уже в душе, что бы их вызов ни сулил Ему ещё, особенной, духоподъёмной жажды новых испытаний!

ТОЛЬКО ОН!

Бог – это Всё! Бог – это весь огромный мир. – Он пребывает в тьме и свете, В мерцании далёких звёзд, в росе и блеске наших глаз; Он – и дробимая руда, и в ней таящийся алмаз; Всегда по-своему, однако же, видна в любом явленье и предмете Любом Его неутомимая Рука. Что в увяданье, что в расцвете – Всё тот же Он, весь совершенен без каких-либо прикрас… Бог обитает и вовне, и внутри каждого из нас, И, может, только Он и есть и в самом деле жив Один на целом свете!

КТО РАССУДИТ?

По совести кто человека в тяжбе с Богом, с его ближними ль рассудит И, примирив, с судьбою в вековечном споре разведёт? Его ль подслеповатый собственный рассудок, точно крот – Зарывшийся к тому же в землю с головой – что о действительности судит? Быть может, в самом деле таковую честь однажды для него добудет Дитя невинное... иль Агнец Божий непорочный тот, Подобно молнии летучей, что из горних сфер грядёт Уже поведать людям, наконец, про всё, что прежде было, есть и будет?

БОГОМОЛЬНЫЙ ПРОСТОР

Из одного конца в другой – куда ни глянь – простор повсюду богомольный: Где при дороге храм, где луг привольный, как Покров Пречистый, за рекой; Там, в отдалении, сосновый бор пушистою зелёной бахромой, Здесь всхолмий сдержанные линии рядами, точно замершие волны В движении, пленяют взор; то в житном поле колос налитой, то полный Живых, горящих ярко красок небосклон вдоль горизонта заревой... И сердце поневоле полнится от этого блаженством и мольбой Создателю всего, хотя б уста твои и оставались безглагольны!

КАК ДЕТИ

                ...Если не обратитесь и не будете как дети,
                не войдёте в Царствие Небесное.
                Новый Завет
    

Кривить, как взрослые, душой бывают неспособны маленькие дети, А потому и грех любой заведомо противен им: Порокам сего мира, от природы, чуждые самим, Душою девственною чистые, они не уловляются в их сети. Чтоб без какого-то следа тебе навек не сгинуть в сумеречной Лете, Будь в своём сердце, как они, простым, бесхитростным таким, Перед людьми и перед Господом Самим непогрешим, Как было древле то Указано всем нам в Его Отеческом Завете!

ЕДИНСТВЕННЫЙ СУДЬЯ

Пред алтарём святым, в торжественном мерцанье тусклых восковых свечей, Святых угодников, пророков будто стоя в сонме строгом, Когда в грехах, тобою, может быть, содеянных за храмовым порогом, В душе невольное раскаянье становится сильней, – Пред ликами на образах не лей горючих покаянных слёз елей, Не льсти Спасителю распятому высокопарным слогом… Винись во всём – как пред единственным Судьёй всевидящим и тем же Богом – Даже тогда лишь перед собственною совестью твоей.

ДУШОЮ ЧУТКОЙ

Не тот – мудрец, что с умным видом про высокие предметы говорит Или «людишек неразумных» то и дело поучает – Но что ни лекций, ни занудливых нотаций не читает, А больше окруженью собственному внемлет и молчание хранит, Кто, будь-то в состоянье бодрствования или же сна, когда накрыт Мир звёздным пологом, равно душою чуткой ощущает Тот чистый дух, что под луной её живит и осеняет И через плоть его приумножает опыт свой, и строит, и творит…

САМОЕ ДОРОГОЕ

Воистину, что ближе неба и земли, превыше счастья и несчастья, Здоровья и благополучия дороже и верней, Блистания ли в небе ночи сонмов звёзд, зари ль рассветной огневей, Отрадней крова над собой при разгулявшемся ненастье, Что упоительнее может быть ещё хотя б и самого всевластья, Когда не – где-то в самой сокровенной глубине твоей Души – те отблески живые, несказанные, те сполохи лучей… И сущему в ней Свету истинному чувство сопричастья!

БЛАГОДАТНЫЙ ДАР

Когда весь свод исчерчен молниями или в сердце жар, Лучи ль зари вечерней по нему торжественно разлиты, Иль Орион по небосклону, в окруженье пышной свиты, В ночи преследует прочь от него стремящихся Стожар… – Прими при этом благодарно, словно сладостный нектар, Пригубь, как чашу круговую драгоценнейшей амриты*, В минуты эти нисходящий с Его неземной орбиты Огня Пространственного самый щедрый, благодатный дар!

*Стожары – древнерусское народное название звёздного скопления Плеяд.

**Амрита (санскр.) – в индуистской мифологии напиток богов, делающий их бессмертными.

КТО ОН?

Как точка мал и в то же время как безбрежное пространство бесконечен; Хоть вездесущ, для глаз людских, однако же, неразличим; На части, изначально будучи един в Самом Себе, нераздробим, Но весь как будто на молекулы и крошечные атомы рассечен; Равно у времени находится в плену Он и вневременен и вечен И, словно тот неразрешимый парадокс, неизъясним; От всех и каждого из нас далёк и кажется, что невообразим, Но столь же бесконечно близок и равно вочеловечен!

ТАК ПОСПЕШИМ!

                ...Почему ждём пути, когда он перед нами?
                Криптограммы Востока
    

От всех камней и всех мешающих преград расчисть себе в бессмертье путь, Хотя б и, в сущности, такой короткой этой жизни днями: Постом, молитвою… а паче ж – бескорыстными трудами, Самоотверженными, впрочем, от того не безотрадными отнюдь. Чтоб за её чертой надолго сном тяжёлым беспробудным не заснуть, Труди, усталости не зная, свою душу и ночами... Лежит, как вечно незакатный день, бессмертье перед нами, Давно настойчиво само взывая к нам … Так поспешим в него шагнуть!

Ну что ж, и пусть в пути нелёгком, столь волнительном её на каждом метре, каждый час Нам жизнь уж новое какое-то готовит испытание, Спокойного лишая ль сна, то вдохновляя на отважное дерзание, Порой внезапно ль, словно в ров глубокий, вновь ввергая в положенье бедственное нас… – Но иль не в этом состоит её же главный воспитательный завет, её наказ – Чтоб, умножая свои силы и обогащая знания, Вверх по ступенькам бесконечной Лестницею Мироздания Без устали мы восходили, над собой приподнимаясь ещё выше всякий раз?!

НЫНЕ, КАК И ВСТАРЬ

И ранее, во времена ниспровержения этических основ, В канун тем более ужасных планетарных потрясений, Слеп и беспечен человек бывал наверняка не мене, Чем в наши дни, и в перерывах между всевозможных зрелищ да пиров Хмельных, размахивая и гремя оружием всех видов и родов Да помышляя о товарном лишь и денежном обмене, Так же, увы, не ощущал крадущейся зловещей тени За громыхающею по ухабам пыльной колесницею веков...

Во всём, что окружает нас, ничто воистину не низко, в существе своём не зло, Что не унизили мы разве только в своих мыслях сами И что при этом, не иначе собственными же устами, Бессовестно оклеветали тяжело. – Ведь небо, как Пречистым тем, Святым Покровом, Землю всю обволокло Благословенными своими голубыми пеленами, И всё, что движется иль нет, всё, что ни есть под небесами, Венчает Божие Пресветлое Чело!

Звучание его же внутреннее – главное в поэте: Когда прекрасная мелодия души его становится слышна. Так будет линия объёма наиболее важна – Едва ль не каждый раз – на площади листа в запечатлённом силуэте; Прежде всего за верный неподдельный тон поэт в ответе Его лирического или же эпического толка полотна: Когда бывают напряженьем – светотени глубина С игрой полны, а также общее согласие есть в музыке и цвете.

Наши враги, наши противники – не те же ли друзья, Что нам способствуют в поистине немалом обретенье – Что лучше прочих прививают нам смекалку и терпенье, Без устали нам на пути творя препоны и дерзя, Что нас же учат, притесняя, а то смертью нам грозя, В виду опасности любой не ведать страха и сомненья... А потому им по заслугам не воздать благодаренья Особого за их старанья будет, право же, нельзя!

Чтобы свободно и легко отныне снова радость в жизнь твою вошла, Где до того печаль, допущенною будучи, ютилась, Чтоб прямо со двора почаще вместе с нею солнце в дом твой заходило, Желанной гостьей в нём цветами всеми радуга цвела, – Решительно отдёрни от души, как шторку – от оконного стекла, Унылой грусти пелену, что свет собой загородила, Чтоб в одночасие внутри неё наполнилось им всё и озарилось И мгла нигде укрыться серая уж больше не могла!

Нимало не уподобляйся самозваным тем «житейским мудрецам», Не верь учёности напыщенной, фальшивой, А равно и самонадеянности суетной, как водится, и лживой Не угоди в ловушку безрассудно сам… Всё, что когда-либо наивно ни вменяют люди мыслимым вещам В присущей им поспешности честолюбивой, Своей рукою, властной и неторопливой, Со временем жизнь не сама ли на свой лад вновь расставляет по местам?

В какой неведомый предел от глаз людских былые удалились Боги С осиротевших с той поры без Них, как кажется то, жителей Земли? И в свой черёд куда за Ними вслед Их присные, Их верные ушли Служители, что были все столь целомудренны и справедливо-строги?.. И в наши дни даже нельзя о том помыслить без значительной тревоги, Как в самом деле далеко – веков пронёсшихся бесчисленных в пыли И сумраке – людей доверчивых их ложные кумиры увели От той, ещё в начале, их Учителями Предуказанной дороги!

Что составляет вместе цель и счастье высшее большого божьей милостью поэта, О чём его же неизбывные забота и особая печаль? – Чтобы прервать не смел внезапного звук грома, суета ль Житейская, их с Музой вдохновенной слаженного стройного дуэта; Чтобы приемлемой для публики взыскательной и остального света Была посильною духовная его исповедальная скрижаль, Где дышат благородство мысли и высокая Мораль И глас доносится – далёким эхом – Мудрости древнейшего начального Завета.

Нескорое, самопознание сродни дороге бесконечно длинной, Как в, нескончаемом по существу, процессе расщепленья вещества, Иль при попытках рассмотренья сквозь вуаль густую Лика Божества Посредством оптики души или, быть может, интуиции глубинной; Здесь для духовного провидческого ока величавая картина Кристаллизации космического Духа, или Протоестества – Как будто бы из пустоты – приоткрывается, однако же, едва И, вместе, чуется всего и глубочайший корень, и Первопричина!

Так уже есть: кто остаётся сердцем и душою юн – исполнен благодатных сил Равно и в зрелые года, и в старости глубокой будет; И всех лишений и невзгод и ледяных ветров дыхание нисколько не остудит, Не истощит в его груди возвышенных стремлений пыл. – Того огня – огня, сродни неопалимой купине, которым и горел, и жил, – Он не утратит до конца, и даже в смерти не избудет… По-прежнему кто сердцем и душою юн, тот и о жизни опрометчиво не судит Лишь по числу её морщин и Небесам бывает мил!

Тот голышом, кто недостаточно отважен, недостаточно ль горяч, Не прыгнет в ледяную прорубь или снежную перину; Перед собою вдруг завидев яркий свет, тотчас ему покажет спину, Кто век томился в темноте иль слишком долго был незряч; Болезни полностью, хотя бы и искусный самый, не излечит врач, Пока больной в самом себе не истребит её причину; В карающей кто длани злого рока видит лишь топор или дубину, Тому он поневоле будет только деспот и палач…

Решительно во днях своих отгородись от суеты – Назойливой, хоть и пустой, – отгородись хотя бы даже вековым дремучим бором, Седой пучиною морской, степным ли ветренным простором, Иль, может быть, что было бы всего верней, уступом горной неприступной высоты, Стеной ли мощной крепостной, оградой пламенной мечты, От мелочных житейских дрязг – дум к горним высям вознесённых ли высоким частоколом, Ученья истинного строгим, утверждающим глаголом, Как и ещё Щитом надёжнейшим святой любви и веры и душевной простоты!

Не ожидай, мой друг, какого-то чудесного и скорого, быть может, избавленья От всевозможных проявлений окружающего зла, Без устали изобличая громогласно его чёрные дела, Высокого исполнясь пафоса иль праведного гнева осужденья. – Ведь же, над тем когда задуматься, не для того ли только нас едва ль не от рожденья Судьба всех, как на ратный подвиг, на борьбу с ним позвала, Чтоб сила духа, сила нравственная в нас лишь укреплялась и росла День ото дня по мере долгого упорного ему сопротивленья?

Как по единому желанью своему нельзя ускорить рост травы, Цветок прелестный раньше сужденного срока распуститься ли заставить, Так и ума по мановению руки лишь человеку не прибавить И в одночасье никому из нас своей не прыгнуть выше головы. Пускай возможно, исхитрившись, ускользнуть от стрел язвительной молвы, – Всё ж перед собственною совестью и Богом не солгать и не слукавить... Не потому ль и многочисленных изъянов жизни нашей не исправить, Как минимум, до той поры, пока мы на поверку сами таковы?

Решительно сожги мосты все за собой и разбери все переправы, Чтоб окончательно отсечь пути назад, Когда уже для жарких битв и для трудов, что предстоят, Чрез жизни вспененный поток ты перешёл уж дерзновенною мечтой на берег п р а в ы й, Когда твой серп или же молот, а тем более твой меч – не для забавы. – И наибольшей, самой грозной из преград Представшего перед лицом тебя тогда уж не смутят Сомнений недостойных рой, ни враг, открыто угрожающий, ни скрытный и лукавый…

                Если не будете, как это дитя,
                не можете войти в Царство Небесное.
                Евангелие от Матфея.
    

Пройди, во всём Завету следуя Отеческому детской простоты, По жизни собственной своей и мировому бездорожью, Пренебрегая всякой хитростью лукавою и ложью, С сознанием Его же истинно великой, безусловной правоты, Как света одинокий луч, кромешной вспарывая чрево темноты, Несущийся пространство сквозь, как серп – белеющею рожью Иль как внезапно сходит снег со склона горного к подножью – Лавиною – от злого ветра, от дождей… от благочестья ль полноты!

Не жди, когда гроза Небесная безжалостная над планетой грянет И вместе с молнией и громом разразится над твоею головой: Перед назревшею, возможно уже близкою, бедой Затишье благостное мнимое тебя да не обманет!.. Готовься к сроку предстоящей Жатвы потому заране, От сора очищая ум и сердце, век без устали трудясь душой Днём и не менее во сне… – ведь часа сужденного Жатвы Роковой Под небом синим никогда всё же не ведают земляне.

                Дети – это завтрашние судьи наши...
                М. Горький
    

Пожалуй что, и даже самый трезвомыслящий, разумный из людей Не даст на это однозначного какого-то ответа, А именно: откуда в нас жестокость дикая столь, варварская эта? – Иль, в самом деле, не казнить своих же собственных детей – Так жить беспечно, лишь по прихоти разнузданных губительных страстей, Бросая в топку их природные богатства всего света, – Так, что подобна голой плахе может сделаться планета Уж в скором времени и будут лишь бесплодные пески ползти по ней?

В заботах и тревогах жизни сей у каждого не собственный ли путь, Сродни дорожкам беговым – своих и номера, и ширины, и цвета, Какая-то своя заветная далёкая означенная мета, До коей, не жалея сил, в итоге непременно надо дотянуть; И с каждым днём и каждым часом всяк из нас уж ближе к ней ещё чуть-чуть, Среди сменяющихся декораций осени, зимы, весны и лета, Пока ещё по кругу их безостановочная мчится эстафета И с каждым годом мы всё глубже, всё полнее постигаем её суть...

                Вы боги и сыны Всевышнего все вы.
                Псалтирь
    

Как черепичный кров, от времени и вихрей обветшалый, Пускай с годами станет собственное наше естество, И неминуемо однажды оборвётся оттого Наш век скудельный под луною человеческий, столь малый, – Однако же, что тот младенец в колыбели годовалый, Бессмертное внутри самих нас обитает Божество, И человеку вместе с Ним в днях нескончаемых Его Отвеку, не иначе, был Чертог завещан Небывалый!

В тебе самом живут с рождения твой величайший беспощадный враг И, незаметный, ему чуждый, твой действительный Божественный Спаситель. Не ты ли сам одновременно поле смертоносной битвы и обитель Укромная Того, единственно Кто вечен и поистине всеблаг? И трижды прав ты несомненно будешь, коли каждый вздох и каждый шаг Твой по земле Он предваряет – твой Владыка, твой невидимый Водитель; И в этой же смертельной судьбоносной битве только с Ним ты – победитель, И только с Ним же в твоём сердце пред тобой любой бессилен будет враг!

Всё сущее суть эманации бессчётные Предвечного Творца, Но, не иначе, не такого, не того, что пребывает в отдаленье От мира явленного где-то; Его поприще – в самом Его Творенье, Что без подножия и верха, без какого-то начала и конца. Роса холодная, трав пряных, луговых цветов душистая пыльца, Потоков свежего ли утреннего воздуха целебное струенье... – Всё это Он, Он растворён во всём, как Солнца свет – в своём же излученье, Всесовершенен и Всеблаг, Прекрасен весь – «от Стоп до ясного Лица»!

С собою в дальнюю дорогу и на бой зови того, кто может петь Даже тогда, когда смертельная опасность угрожает, Кто и в нещадное ненастье, и в нагрянувшей беде не унывает, Готов с надеждою всегда вперёд перед собой смотреть, Кто в силах, коли приведётся, бездны мрачной стоя на краю, взлететь Мечтою в высь… зови того, кто сам дерзанием пылает – Известно ведь: и на ветру горит костёр, горит костёр, не угасает, Единственно, когда на костровище есть чему гореть.

Таков закон: Творцом возможно стать, единственно дерзая и творя, Так же как подлинную мудрость обрести – её усердно постигая, Как в мастерстве любом достигнуть совершенства – горячо того желая И к таковому в то же время неослабным устремлением горя… Пройти обширные земные континенты, океаны и моря Все переплыв, возможно будет, только смело и без устали шагая, И даже звёздами усыпанной Вселенной, может статься, вплоть до края И впрямь когда-нибудь таки дойти тебе – лишь самому свой путь торя!

Любовь – вот творческая сила, созидательная главная Творенья, Всего проявленного, сущего всего – Отец и Мать! И нам за долг и в то же время привилегию великую считать Не следует ли по-сыновьи преданное Ей служенье? Все блага мира – не Её ль творящей мощи и плоды и выраженье: Тепло и свет, гроза весенняя и божья благодать... И не иначе, как Любви всю душу собственную целиком предать Будет воистину тропой кратчайшею её спасенья!

Её дитя, учись природы мудрой речь без перевода понимать, Учись её разнообразных дел улавливать в них скрытое значенье, Её же тонких, очень часто мимолётных, настроений измененье Так же легко, как в сердце собственном, их чувствуя, читать и подмечать, Её живые ли безмолвно-величавые картины созерцать, Как губка, впитывая краски, абрис их в молитвенном благоговенье, – Чтоб в сердце с нею во всё более живом и тесном сопроникновенье Исконное своё единство с каждым разом тем полнее постигать…

В ряду других есть подвиг славный, хоть подчас со стороны неуглядимый, Не отражённый в исторических анналах, не подхваченный молвой, Как в стужу зимнюю – от глаз людских упрятанный под ледяной бронёй – По-прежнему стремящийся своим путём речной поток неукротимый; Как Солнца пламенного над Землёю неизменный путь, неощутимый В недвижности глубокой ночи, беспросветной ли ненастною порой... Не подвиг разовый, ни даже подвиг ратный и не подвиг трудовой: В прекрасномыслии всей собственною жизнью – всею праведной – творимый!

Задуматься, что, в самом деле, в наше время происходит человеком? – В пещерный век его ли вновь инстинкт охотничий, живучий столь, влечёт, Стези попятной и стези, по сути, гибельной своей не сознаёт В частичном умопомешательстве ли он, особенно опасном, неком? – Так отчего же он тем в большем лишь масштабе – с каждым следующим веком И днём – пускает драгоценный лес в расход, изводит рыбу, зверя бьёт?.. Пожалуй что, так алчен и так недалёк и злобен не был даже тот Питекантроп уродливый и слабоумный наряду с дриопитеком!

Не восстаёт ли поневоле совесть против При виде ряженых, у алтаря толпящихся святош, За пышным ворохом под золото расшитых и раскрашенных одёж От глаз людских искусно грязь скрывающих души и плоти; Не восстаёт ли она, справедливо протестуя, против Тех современных фарисеев и мздоимцев (ведь от правды не уйдёшь!), Что, облачась от головы до пят в кощунственную ложь, Бессребренической чураются милоти.

Молитва – сердца песнь, и в то же время яростная битва неземная С невидимой духовной тьмой, и всевозможным вожделениям узда Она же верная… И всё-таки собой не утомляет никогда, Не иссушает членов тела, грудь не жжёт молитва сердца огневая. Как солнца луч, играть чистейший заставляющий кристалл, преображая Святым огнём в нас естество всё изнутри, молитва – тоже род труда; И надо полагать, её благословенного духовного плода По ценности своей не превзойдёт великая награда никакая!

Чтобы, не ведая унынья, чаще радовались люди, ко Христу влеклись иль Будде.., Одновременно с этим улучшаясь в меру своих сил, Дух пресвятой, всеблагий, с горних высей к ним не раз сходил – В Своих Сынах Преславных, Мудрых и Могущественных – в сумерки их монотонных буден, Чей Подвиг жертвенный бывал всегда отмечен красотой, бывал всегда великотруден, Но каждый словно яркой вспышкой Землю всюду озарил, Дабы сердца людей и впредь мистический восторг будил При всяческом воспоминании о нём как Рождества Святого о великом Чуде!

Когда ж, покончив с их разрозненностью, снова обретут народы света Стезю, утраченную ныне, изначальную законную свою, И остановится, уж бездны непроглядной, не иначе, на краю, Отпрянув в ужасе назад, их поколений роковая эстафета, В бескрайнем Космосе их дом – на попечение родная их планета Им предоставленная – соберёт их в дружную великую семью – И повсеместно огласит и озарит их под луною колею, Быть может, Заповедь тогда уж прозвучавшего Новейшего Завета?!

                                    Всё преходящее есть только символ.
                                    И.Гёте. Фауст
    

Как тот особенный житийный символизм святоотеческих икон, Как красота и мудрость неустаревающая древних аллегорий, Так век от века составляемый из разных назидательных историй Жизнь перед нами разворачивает свой нравоучительный канон, Где дел великих, героических свершений, славных судеб и имён По-прежнему живые образы встают на историческом просторе, В которых, точно Солнце – в неисчётных бликах на волнующемся море, Раздробленный пусть, отражённый, не иначе, Божий Лик запечатлён!

                Истинная жизнь – в духовном сознании
                этой самой жизни.
                Е.П.Блаватская
    

Чтó эта жизнь, скажи? – Не грёза ли короткого ночного забытья, С её как правило неверным и уманчиво блуждающим мерцанием? Чтó есть она, со всем безудержным её бурленьем и очарованием, Вне осознания действительного нами – истинного жития? И что ж собою представляет наше собственное подлинное «Я», Как не бесформенный бесплотный дух, на время только ставший очертанием, Только набросивший защитный на себя покров под ледяным дыханием Безжалостных, насквозь пронизывающих ветров земного бытия?

                Великий человек лишён самого себя.
                Чжуан-цзы
    

Как без какого-то присмотра в огороде разрастается бурьян, Как та же губка, из земли сырой высасывая жизненные соки Её, и как собою заслоняет солнце он, всё более высокий, Вредя нормальному развитию культурных в ней посеянных семян, – Не так ли недостойный эгоизм людской, живучий столь, вторгаясь в план Души взросленья человеческой, естественные нарушает сроки? А потому, не вырвав с корнем укрепившийся ветвистый и широкий Весь куст его, ты там, где прежде был, останешься, пусть ростом – великан!

Сколько сдержанной мощи в потоке речном и бурлящем пороге, Благомудрого строя в покоях души и телесном чертоге! И неведомо, сколько узнать, повстречать ещё в будущем мог Человек бы волнующих тайн и чудес среди звёздных дорог!.. Знать, воистину так: и дыханье, и мысль даровавший нам Бог Пребывает во всём, как себя утверждает всё сущее в Боге!

Дух искания истины в людях, всё ж верю, вовек не умрёт: Будет двигаться неудержимый прогресс неуклонно вперёд, Идеалов высоких над культом вещей утверждая главенство И единой отрадою – мысли стремительных взлётов блаженство… И духовное, подлинное, вместе с тем, человек совершенство, От начала времён ему сужденное, наконец, обретёт!

Верю: твердь не раздастся и свод не обрушится людям на горе, Мир не канет во тьму, не поглотит собой его пенное море И планетный корабль наш не врежется вдруг в галактический риф – Пока стих не написан последний ещё, не наигран мотив, Пока звёзды дозорно горят в вышине… пока праведник жив Хоть один на Земле, на святом её многострадальном просторе!

В гуще ль яростной битвы, в кипучем горниле житейских тревог – Всего ближе бывает к нам всепомогающий любящий Бог; С нами вместе во всех испытаниях, в нас до последнего веря, Отведёт от обрыва, от пули спасёт и от хищного зверя… В сердце с Ним всяк и в сумраке стылом ночном не забыт, не затерян, И в чужой стороне в бесприютном скитании не одинок!

Нет, не кануть во тьму, не быть скованной льдом всем живущим на горе, Не утратить Земле и пути своего на вселенском просторе, Коль священный огонь где-то в сердце хотя бы одном не потух, Пока мертвенной немощью не поражён человеческий дух И пока ещё Светлые Силы Стоят на бессменном Дозоре!

Средь несчётных тревог уповая на Промысел Божий благой, Всё же сам не плошай и пассивен не будь: над своею судьбой До последнего дня человек господином поставлен по праву, И, поверишь ли, власти над ней даже Бог не имеет такой!

Оглядись – и вокруг ты увидишь великую Книгу Любви, Днём и ночью во сне пред тобою открытую… Хочешь, зови Её Книгой Природы, – но только пытливому, пылкому сердцу, Перед ним как в святая святых отворив потаённую дверцу, Доверяет охотно Она сокровенные тайны Свои!

Не тот ли будет наиболее велик среди людей, Кто, как Спаситель, входит в самое горнило их страстей, Кому зной пышет их в лицо и нестерпимо опаляет, Но кто последнему из них при этом служит и вмещает В своей душе печаль великую и скорбь планеты всей?

Друг, осторожности простой отнюдь не отвергай науку: Даже травинкою иной можно легко поранить руку, А миг упущенный в итоге может перевесить вечность, Подчас способна на беду обречь минутная беспечность И недомыслие одно порой – на вековую муку…

Как над землёю звёздный космос многолик и необъятен И до конца уму людскому остаётся непонятен, Возможно, так и космос тот, что, словно тонкое клише Иных Небес, мы от рожденья носим в собственной душе, Того ещё неизъяснимее и столь же неохватен?!

Жизнь походит на сон: все явления чýдны и необычайны, В настроении мыслей и чувств перемены – и те неслучайны… И возможно – ведь, чтобы так думать, на то есть довольно причин, – Всё – от звёзд и галактик до океанических тёмных глубин – Откровенья одной удивительной и неразгаданной Тайны!

От первых дней всяк защищён людской приязни тесным кругом В юдоли горестной земной, открытой настежь злобным вьюгам; И в нём любая брешь с собой урон немалый уж несёт. Так умножать стремись число своих друзей… и помни: тот Обидный самый враг – что мог тебе быть, может, добрым другом.

С младых ногтей в согласованье приводи свой дух и тело, Чтоб научиться мыслить правильно и действовать умело, Чтоб их гармонию однажды в полной мере утвердить, А в результате – жизнь активную и долгую прожить, Свой долг исполнив этим самым перед нею же всецело!

Кто, как ярчайшая звезда, судьбой над миром вознесён, Тот может быть – наверно, да – героем славным наречён: Великий зодчий ли, поэт, искусный врач, бесстрашный воин… Но тот из нас им наречён, пожалуй, быть вдвойне достоин, Кто в жизни прост и к совершенству духа яро устремлён!

Наука глупого, увы, ничуть не делает умнее, На правый путь наставить блудного – что может быть труднее?.. Но Мудрость Божья рассыпает щедро семена Свои Благие всюду – и в сердцах, сейчас закрытых для любви И для добра, когда-нибудь священный плод Её созреет!

По существу, всего две силы есть, спасающие нас В минуту трудную и в бедственный тот, самый страшный час, Когда стихии вырываются на волю и разруха Царит везде: во-первых, сила несгибаемого духа; И с нею – в сердце якорь веры, столь же прочной, как алмаз!

Взгляни вокруг: сколь велико и благодатно бытиё! – В нём не для всякого ль найдутся кров, и пища, и питьё, Игра ль гармонии, доступная для слуха и для взгляда?.. Для полноты же чаши, в сущности, не так уж много надо: Творцу Всего лишь благодарность да созвучие твоё.

Всё, о чём молим мы судьбу, чего порою страстно чаем, Когда-нибудь, таков закон, мы непременно получаем; И нам в своих желаньях стоит осмотрительнее быть: Из пряжи их в руках у нас её тугая вьётся нить – И этим будущность свою сегодня сами мы слагаем…

В потоке дней ничто того не тяготит, не беспокоит, Кто в своём сердце храм из прочных тех материалов строит – Смиренья кроткого, надежды и любви. – Как Божество, В том храме будет обитать само бессмертие его, А это, согласитесь, всех усилий духа его стоит!

Пусть человек в конце концов добьётся власти над собой – В придачу с нею он получит скипетр власти мировой И станет первым меж людьми, духовным светочем народам… И будет звёзд он и планет распоряжаться хороводом, Как до того – своей собственной лишь, маленькой судьбой!

Из сонмов атомов составленный, бездвижный ли, живой, Вмещает целую вселенную в себя предмет любой! И человек таков – в телесном ли, духовном изваянии… Так, всё от верха и до низа в беспредельном Мироздании, Как минимум, ещё один в себе скрывает космос свой.

Учиться можно хоть у камня, хоть у древа векового, У птиц в стремительном полёте и у вихря снегового – Учиться у природы равновесью всех её частей; По существу, непогрешимого в премудрости своей, Нигде такого не найти ведь нам Учителя другого!

Что б там капризная судьба тебе сегодня ни послала, Какой бедой, каким несчастьем ни грозила впереди, – От сбоя сердце и падения его же огради Бронёй невидимой особого, крепчайшего закала: Неколебимое спокойствие хранить – уже немало – Клокочущей всечасно битвы, может статься, посреди, Ни чуточку не ведать страха и ни трепета в груди, Что б и с какою в неё силой каждый раз ни ударяло.

Чтобы оставить по себе неизгладимый добрый след, Пройди по миру, как его всегдашний спутник и сосед: Земли от края – по дуге широкой – до другого края Как в поднебесье ходит Солнце, никого не задевая, Но всем даря своё тепло и щедрый животворный свет!

Душе, чтоб с каждым днём всё выше восходить, необходимо освященье В горниле опыта, пусть горького, земного; и в Огне Одновременно с тем нуждается сильней она вдвойне – Огне нежгучем благородного, высокого Служенья. – Ведь будучи причастной Замыслу Божественному Вечного Творенья, Нести должно быть и почётно, и по силам ей вполне Крест от весны нелёгкий к осени свой и опять к весне – Упорно годы и века, из воплощенья в воплощенье...

Скажи Ему, тебя за ним в сей мир Пославшему: добуду – Клад заповедный, где бы тот запрятан ни был, отыщу, В пути томительном от мук, от боли ран не закричу И об обете Ему преданности данном не забуду, Верну сторицею однажды предоставленную ссуду Духовных и телесных сил… Скажи: пройду, как по лучу… Среди зыбей и горных троп не выроню, не расплещу, Не дам растреснуться хранимому священному сосуду!

Сил не щадя своих, как будто перед Вечности лицом, Кто служит людям, тот становится сравним с Самим Творцом, Неважно что в его руках: перо, топор или мотыга… Трудящийся же лишь для собственных сиюминутных выгод, Увы, сравним быть может разве лишь с последним подлецом.

Цени и чти лишь человеческого духа красоту, Ведь всех – и скрюченного старца, и молодку даже ту, Что так волнующе свежа и хороша собой сегодня, Как будто злая и корыстливая мировая сводня, Не пощадив, смерть всё равно поставит на одну черту!

Вокруг, куда ни бросить взгляд, лежит печать закономерности на всём: На звёздном необъятном Космосе и на челе морщинистом Земном; Она свободно без малейшего изъятия отвеку покрывает Весь сотворённый мир, и, право, за её края ничуть не выступает Всё, что мы случаем необъяснимым, настоящим чудом ли зовём.

Блажен воистину, кто шёл тропою светлого Служенья, Кто сердцем слышал Жизни Вечной неизбывно-властный Зов, Для возглашенья в мире сём Её Незыблемых Основ, Космических, кто избран был ещё до своего рожденья, Кто, навещая города, немноголюдные ль селенья, Стремился мимо шумных торжищ, раззолоченных дворцов… И посреди колючих терний, всех препятствий и оков При этом внутреннего, главного, не прерывал движенья!..

                ...И соберутся перед Ним все народы.
                                                    Новый Завет
    

Наступит срок – в конце текущего печального Эона*, (И остаётся ждать уже недолго, судя по всему!): Из-под ярма восстанут гневные народы – и во тьму Падут цари земные с собственных же горделивых тронов; Как в оны дни, Спаситель выйдет из пастушьего загона, Чтоб навсегда разрушить бренную постылую тюрьму. – И уж повсюду на планете будет встречею Ему Всеобщая «Осанна!» и священный трепет миллионов...

*Эон (др.греч.) – большой отрезок времени, эпоха.

Когда в час сужденный душа лишится бренного покрова, То ей лицо Судьба-наставница своё покажет снова – Во всей суровости иль милостивости его же всей; А потому ты никогда не ссорься, не тягайся с Ней, Святой наперсницею Божиего Промысла Благого!

Не по словам, но по делам видны и преданность, и вера. – Не зря в народе говорится: когда рожь – тогда и мера. Упорству духа покоряется любая высота! А без трудов и без борьбы даже любовь сама – и та, По существу, не что иное, как полнейшая химера.

Чтобы нечаянно в какой-то миг душа не сорвалась В уж безысходную ту бездну – за порогом мирозданья, Столь многотрудного, житейского в горниле испытанья Чтобы саму её ни чуточку не запятнала грязь, – Крепи, великому и мудрому терпению учась, Крепи и делом, и молитвенно, как веры упованье, С Велением и Сводом Вышним в своих сердце и сознанье Незримую, ничем вовек непорываемую связь!

Заря отрадная рассветная является с востока – И, не замедлив, вслед за нею уже новый день идёт... И на планете Мира Сужденного Нового Приход Свершится так: словно былинный богатырь, вздохнув глубоко, Земля с плечей и со груди своих стряхнёт паршу порока, И лишь, как будто от взметённой пыли, пелена спадёт – Как уж над нею Солнце Новое, взойдя на небосвод, Преображённые пределы озарит её широко!

Нет ничего совсем случайного, не важного на свете: Есть в каждом звуке некий смысл и своя тайна в каждом цвете... Как в композиции портретного шедевра иль стиха, Всё, даже вплоть до незначительного мелкого штриха, Закономерно в столь большом и сложном бытия портрете!

Немало в жизни трудных вех, Вех путеводных – дней от рани. От прочных навыков и знаний Зависит в действиях успех... Их опыту учись у тех, Кто преуспел в духовной брани: Средь всех искусств и всех призваний, Бесспорно, это выше всех!

Искусство подлинное в этом мире – не иначе, проблеск совершенства Небесного в парче, захватанной рутиною земной; Спокон веков утверждено Предвечного Творца Рукой Его над прочими трудами под луною верховенство. Плод длительных бессонных бдений, и оно ж – источник чистого блаженства, Нелёгкий крест и, в то же время, дар поистине благой… И всех нас связывает, словно той же общею судьбой, На бренном поприще земном его нетленность и вселенство!

Так уж устроено само оно, то ли Задумал это так Неведомый Творец, Ведь, если честно, правды всей о Его Замысле и целях мы не знаем: Хотя имеет наша собственная жизнь, как всё, начало и конец, Но и при этом остаётся её сокровенный смысл, по существу, неисчерпаем!

                Удивление и есть начало философии.
                                                       Сократ
    

На мир вокруг держи, шагая по планете, широко открытым взор И помни, что средь непрестанного житейского борения Имеют ценность только опыта и знаний накопления, Всего отрадней духу беспредельный творчества простор. В степи, на море ли, иль перед ликом представая величавых гор – Смотри, во всём, что окружает, не без чувства изумления, Сколь неохватно широки пути Великого Творения И в то же время несказанно тонок бытия узор!

Чертогом мудрости и красоты Сам Космос, не иначе, был Задуман, Сотворён, И в них же Слава вся Его сосредоточена и жизненная сила, В их сопряженье – всех аспектов бытия всеобщий Синтез заключён, Как и духовного и всякого богатства человеческого верное мерило!

В груди его, как птица вольная вновь, сердце встрепенётся, И в одночасье обретённых лёгок будет крыльев взмах, И, растворившись, высоты тогда исчезнет всякий страх, И словно Свет на всё вокруг Фаворский с вышины прольётся, – Когда Луч Истины, как Солнца – сквозь завесу туч, пробьётся, Проделав брешь в рассудка грузных, неподвижных облаках, И Зов волнующий, рождаемый в невидимых мирах, В глубинах духа человека гулким эхом отзовётся!

В сей в мир придя, ты всё, быть может, здесь себе вообразил: Бремя земных невзгод, свой плен у времени и расстояния… Так в час неверный, час полночный блики лунного сияния Лучами всё того же одного из мириад светил Порождены…Ты – властелин стихий и всех природных сил, Господь и неугасный сужденный светильник Мироздания, Но в серых сумерках сего подлунного существования Себя ты, не иначе, сам им добровольно подчинил.

                             Не все мы умрём, но все изменимся.
                                                                   Новый Завет
    

Смерть – вовсе не конец пути и не противник провиденья. – На этот счёт не подобает нам обманываться ведь! А потому не бойся, коль придётся, ей в глаза смотреть, Сколь ни покажется на первый взгляд темно их выраженье. По существу, она – лишь новый переход или рожденье, Быть может в более прекрасный мир и в лучшие дни впредь… К чему ж о прошлом, о всём прожитом и отжитом жалеть, Страшиться ли – перед чертой грядущего преображенья?!

Пожалуй, силы не имели б той Своей и Сами вечные Законы Мироздания И собственного провиденческого смысла были вовсе лишены Без Их этического именно, понятного, простого содержания, Что, как подсказывает нравственное чувство, в существе Их заключать Они должны.

Будь предан Истине единой без остатка всей душой С младых ногтей уже и на всём жизни долгом протяженье. Тянись за Нею, что есть сил, в отважном юном дерзновенье, Как за своей неугасимой путеводною Звездой; Её сияньем и величьем вдохновляйся молодой, Ей предавайся позже зрелым отрешённым размышленьем На склоне лет, – ведь, в самом деле, освящён лишь Ей Служеньем Способен быть век многотрудный человеческий земной!

Нет выше звания – Учитель, Ни благороднее – труда! Учитель терпелив всегда: Он – Эволюции Служитель; Он – и укор, и вдохновитель, И в высь зовущая звезда... Но ни за что и никогда Высокомерный небожитель.

                        Вселенная есть воплощённое сознание...
                                         Эзотерический афоризм
    

Со-знание – не это ли ведущий принцип, или формула, живого, Не в нём ли свой залог имеет мировое со-родство? Оно ж – надёжное прибежище для сущего всего, Щит, ограждающий от хаоса безликого, немого... Как со значением его – само звучанье вкупе с написаньем слова, В его природе нераздельно слиты дух и естество; Так, мира истинного вышнего ли, бренного ль сего – Иль не сознание и есть искомая первооснова?!

Что ж, сообразно во Вселенной со своим совсем особым положением, Пусть, может быть, недосягаемым пребудет Совершенный Абсолют ни для кого, Пусть так. – Зато служить не будет ли в сей жизни нам, как минимум, немалым утешением Хотя бы то уже, что всё и все мы вышли, не иначе, из Него?

Как, не похож на прежний обликом, из Мирового Хаоса и непроглядной Тьмы Не раз уж сотворен был многоцветный мир и вновь разрушен не однажды, Не точно так ли, изменяя только собственное внешнее обличье, и все мы На этот свет чредой приходим и уходим не единожды, не дважды?..

                Единое Божество суть Единая Жизнь,
                суть Единое Существование.
                                              Е.П.Блаватская
    

Безбрежное, Существование в Самом Себе, однако же, едино, Как раздорожие бесчисленных тропинок и дорог, Как волны моря, как рассыпанный по берегам песок, Вся ль сплошь поросшая пахучими цветами луговина... Существование поистине извечно, всеохватно, всеедино, Как тот же благостный и вездесущий многоликий Бог! И, не иначе, в Нём единственно сокрыт всего исток И заключается лишь в Нём Самом Его первопричина.

В нужде великой иль под тяжестью свалившихся невзгод, помимо прочего всего, Должно быть качеством – неважно, будь то женщины равно или мужчины – С смиреньем мужество черпать прежде всего из осознания того, Что коренятся в них самих, возможно, таковых посеянные некогда причины.

                Бог ходит в школу.
                Эзотерический афоризм
    

Жизнь – это жажда бытия, потребность новых проявлений, И, вместе, творчество кипучее Небесного Огня; Она ж – невидимый и постоянный бой день изо дня С самим собой, а также долгий, трудный путь преодолений; Ещё одна страница Книги многократных воплощений В тысячелетиях бесчисленных шагающего Я… Жизнь – это прежде всего школа… школа главная твоя, Благой источник неотъемлемых духовных накоплений!

Мысль, по самой своей природе, изначальнее всего. Она же – раньше наших дел и прежде сказанного слова; И, может быть, в основе Космоса Единого, Живого, Всё той же Мысли светоогненное первоестество Утверждено... Мысль, как и всяческое в мире существо, На свет родившись, в своё время покидает его снова, Лишь с рядом следствий её действия неслышного, немого В пространстве – нам уже нельзя поделать будет ничего.

Считай, что жизнь прошла уже не зря, а значит, в результате целиком и бренный этот, По большей части хлопотливый и тревожный, век бесплоден не был твой, Когда хотя бы раз, действительно серьёзно и ответственно, хотя б в его конце, ты Над смыслом дней твоих задумался, а вместе с тем и над самим собой.

Всей жизни смысл и красота – В Завете подвига и самоотреченья. И посегодня, после всех нагромождений Былых веков, всё так же заповедь проста: Познай себя, узря с креста, Креста нелёгкого – земного воплощенья, Среди трудов, средь всех борений и лишений, Что выпадут, с тобой распятого Христа.

Что б ни стояло поперёк пути, катком ни проходилось ли по следу твоему, Не дай погибнуть – в сердце свившему гнездо своё – высокому и смелому дерзанию: Судьба, хоть часто не щадя, как кажется, однако ж исподволь благоволит к тому, Кто до скончанья остаётся неизменно верен своему исконному Призванию!

Любовь – религия Вселенной, Души святая высота; В ней – жизни вечной красота И истина дороги бренной... В любви открыт нам смысл священный Заветов Будды и Христа, И всякой веры чистота, И путь познанья совершенный!

Как бьётся мысль, как недреманный дух витает и творит И ткань тончайших планов собственным касанием колышет, Как поутру спросонья сердце дальним благовестом тишит, Как неумолчно над землёй Сфер вышних Музыка звучит… – О чём в неведении собственном наука умолчит, Чего ни кисть и ни перо ничьё словами не опишет, Тó ухо чуткое в тиши ночной наверняка расслышит Отчётливо… и глаз, воистину открытый, углядит!

Мир постоянно изменяет человек, ровно какое божество, Усилием могучих собственных ли мускулов, машин гигантских мышцами ль стальными; Но и при этом, не иначе, всё же прежде и, возможно, наиболее всего На всё вокруг себя невидимо воздействует он мыслями своими.

Лицо прекрасно то, которого любая часть и каждая отдельная черта Только подчёркивают истинное одухотворение и живость… То же – в искусстве… и во всём: чем привлекательней бывает внутренняя красота, Тем лишь тщеславнее и этим отвратительнее – внешняя красивость.

Сыщи бриллиант не в пятьдесят, не в сто карат, На все другие самоцветы не похожий: Собой – весомее, на вид – намного более пригожий И драгоценнее любого во сто крат, Не убираемый в серебряный, ни в золотой оклад... Не где-то под землёй, не пыльным придорожьем – В себе самом, как в скрове потаённом Божьем, Узри с рождения захоронённый клад!

То ночь ли над планетой, словно филин, машет распростёртыми крылами, То ли зловеще ворон грает перед близкой уж бедой: Что день, сильнее лишь ещё кренится к бездне шар Земной. А между тем его мы к ней иль не подталкиваем сами, Как те безумцы?.. Или же то злонамеренно беспечными руками Людей доверчивых вершится чей-то умысел худой, В тени упорно и давно сплетаемый за их спиной Неощутимыми коварными и злобными врагами?

Когда душа его созреет, точно благодатный плод, нектара сладкого полна, Равно с готовностью встречая жизнь и смерть в круговороте под луною их извечном, Наверняка тогда и немощная старость человеку станет вовсе не страшна, На Древе Жизни подвизающемуся Единой Истине в служенье бесконечном!

Пока по-прежнему уверенно идёшь по жизни ты, Всегда готов к ним и открыт для новых встреч и восприятий, Все вызовы и перемены в ней любые будут кстати, Все осложненья разрешимы и по-своему просты… От бурь житейских, от влияния ль тлетворного тщеты, От стрел отравленных предательских и вражеских проклятий Доспехом, знай, ты ограждён, пока в Их пребываешь рати, Тричастным, триединым – Истины, Добра и Красоты!

Как в скорлупе ореховой – его ядро, есть Мир, сокрытый внутри нас; И для великого душевного покоя в том имеется реальная основа, Метель за окнами какая бы неистовая ни мела сейчас, До самых крыш – дома, дороги заметая все кругом, и завтра, может статься, снова…

Любовь и творчество, пожалуй, это главные твои В познании себя и тайн большого мира инструменты, Где, как на атомы те, на простые первоэлементы Всё с ними разложимо без больших усилий даже... И Столь важные процессы жизненного синтеза в крови Быстрее в свой черёд недаром протекают в те моменты Особые, когда способствуют тому ингредиенты Активные самоотверженной и пламенной любви.

Плечом к плечу искусство шествует с наукою вперёд ещё стремительнее и ещё смелей, Друг дружке то и дело вновь преподнося свои премудрые наглядные уроки; От века в век объединёнными усилиями их жизнь всё же к лучшему меняется людей И понемногу отступают прочь былые предрассудки и злосчастные пороки…

Культура нации – пленительно сверкающий кристалл, Труд кропотливый, благодатный неисчётных поколений; В его же гранях воплощён её своеобразный гений И отражается возвышенный народный идеал... А шире взять: Культура – Вечной Эволюции портал, Крыльца высокого, пресветлого перила и ступени, Те, поднимаясь по которым, человек, словно из тени, Из царства низшего к разумности и творчеству восстал!

Вполне возможно, жизнь недолгая земная – лишь начало, только «ясли» бытия, Преддверие всего лишь нашего воистину космического будущего века. – Ведь, в сущности, не Предуказана ль сия благословенная широкая стезя В самом уже звучанье горделивом собственного имени его для Чело-века?

В наш смутный век не рак, не мерзкая проказа или смертоносный СПИД, И не потоп, ни даже перемена климата большая – Лукавый призрак всё того же потребительского рая Всей жизни на планете гибелью реальною грозит, Что, агрессивней год от года, наступает, обольстителен на вид, Как ураган людские души и сердца опустошая, Повсюду на Земле растительный покров уничтожая Её, совсем как ненасытный беспощадный паразит.

И относясь вполне спокойно, может быть, к разного рода «чудесам», Всё же как минимум заметить в дополнение к тому, пожалуй, было бы уместным, Что и сама реальность явленная стороной другой своей, не видимою нам, В определённом смысле, словно бы уже соприкасается с Чудесным!

Плоть, формируясь, набухая, развивается, растёт – Словно беспечное дитя, поспешна, чувственна, игрива; А рядом с нею всякий раз размеренно-неторопливой, Своею собственною жизнью дух бессмертный в ней живёт. Так солнце в небе совершает ежедневный свой обход Над мирно под его лучами созревающею нивой, Так купину зеленых кос столетняя роняет ива На берегу, склонясь над зыбким зеркалом проточных вод...

Словно старательная пряха, жизнь свой труд не прерывает никогда: Не знает узелковых стяжек, ни разрывов её нить, при всей её же быстротечности. – А значит, все те в соработничестве и в согласье с нею пролетевшие года Твои стремительно – уж потому не могут быть потеряны для вечности!

Порой ночной в час предстоянья пред торжественной красой И всем величием и славой многозвёздного Создания Тем очевидней не становится ли смысл существования Из нас любого, в то же время и глубокий и простой: А именно: творить подобный совершенной красотой, Работы трудной не чураясь, ни отважного дерзания, Умело пользуясь всем арсеналом творчества и знания, Внутри себя ещё один, неповторимый, Космос свой?!

Служение единой Истине Живой – Или не это составляет наше главное призвание? – На преданность мы в нём суровое проходим испытание Огнём, и медных труб раскатистым звучаньем, и водой… Не в том ли, в самом деле, подвиг жизни заключён земной? И от подножия Его вплоть до вершины Мироздания – Или не та же всё тропа настойчивого познавания Есть путь, по существу, единственный прямой?!

О вы, заветные мгновенья Любви взаимной, всё живой! В шкатулке прошлого простой Вы – драгоценные каменья! Врачует душу средь сомненья, В кручине горестной земной, Ваш блеск весёлою игрой – Всё полной тайного значенья!

Пусть Мир невидимый, Иной, рациональная наука по привычке отрицает, В миропознании сугубо эмпирический предпочитая метод, – И всё же происходит так не потому ли, может быть, что ещё смутно представляет Она на самом деле даже чем же, собственно, является мир этот?

Как водится, жизнь бесконечная невидимо гнездится в малом семени, Оно же, будучи посеяно, из почвы пробивается ростком, Тот продолжает эстафету её в плоде уж и в семени своём… И пусть на свете сём как отпрыск разрастающегося людского племени Всяк человек живёт в лишь тесными границами определённом времени, Зато вся вечность от рождения его уж существует в нём самом!

Ни дорогое мастерство всё ж, ни способность пониманья вкупе с мудростью – отвеку Всё ж, надо думать, неспроста, не преподносятся на блюдечке в готовом виде нам. И потому каким с прилежностью достойным и умелым ни внимай учителям, Как часто ты ни посещай музеи, храм, библиотеку ль, Настойчиво в какие двери ни стучись и ни входи, в чужую ли какую реку, – Лишь одного дать невозможно даже даром человеку, А именно: того, что в жизни он найти, чего добиться должен непременно сам!

Всё в мире, так или иначе, тесно связано, как руслами ручьёв, протоков, рек – Земная твердь, какой-то внутреннею связью, где-то явною, а где-то сокровенной; От взмаха птичьего крыла, раската грома, вспышки ль молнии мгновенной С горы срывается лавина, может, где-то выпадает дождь иль снег; Сродни не устроенью ль атома – вокруг Светил – планет далёких бег?.. И правда в том, что даже каждый на Земле живущий собственною жизнью человек Есть только маленькая копия – ещё одна – Божественной Вселенной!

Вся наша жизнь, с её трудами и её всё ускоряющимся темпом беговым, Как и с её же беспрерывно-неизбывными борьбой с её страстями и страданием, Также с самой её неутолимой жаждой и мучительным желанием, Непостоянством, ликом большей частью смутным, её нравом ли крутым, Когда как следует задуматься над нею человеку, перед ним, Должно быть, полностью оправдана хотя бы и одним уже своим Непостижимым до конца таким поистине мистически глубоким содержанием!

Всего один, изъятый нами, иль, наоборот, добавленный д у х о в н о с т и аспект Лик бытия всего и жизни нашей смысл, предпосылаемый ей, изменяет сразу (Как сам настрой души, не чуждой искони религиозному экстазу), – Пусть Храма Истины не заместить церковным сводам, ни собраний сект, Ни стенам многих академий, заместить не в силах ни один объект, Так же как даже самый мощный и глубокий на планете интеллект, При всём соперничестве с Ним, отнюдь ещё не представляет Совершенный Высший Разум.

Как над землёй – небесный свод и величаво проплывающие мимо облака, Луга и все вокруг растения кропящие живительною влагой то и дело, Не точно так ли и душа в нас, от рожденья осеняющая тело, Пускай от длительного сна не пробудившаяся полностью пока, И солнценосна, и щедра? – И её слава велика… И нет, как вечному Творению, её существованию почти наверняка Ни окончания, ни вовсе для него ограничительного некого предела!

Жизнь, подгоняя нас, торопится вперёд и нас то падать, то вставать вновь заставляет, То в одночасье вознося на высоту, то вдруг лицом швыряя в грязь или же снег… Но на неё копить обиду, в самом деле, было б странно целый век: Иль не она дана мудрейшею наставницей же нашей? И кто знает, Быть может, тем она самих себя понять нам только лучше помогает, Ведь, согласитесь, что ещё из нас отнюдь не всякий ясно представляет, Чем же является она по существу или хотя бы что такое человек…

Что позабыто в наши дни и современною наукой отвергается подчас – Всё, погребённое веков нагромождений и седой священной древности под спудом, Подобно тем полуистлевшим свиткам, сыростью ль изъеденным сосудам, Ушедшим под воду ль диковинным сооруженьям допотопных рас, Всё ж не исчезло вовсе, но влияет и поныне исподволь на нас И нас же в будущее лучшими путями направляло уж не раз – Что, по самой уже своей природе, может быть по праву и вполне сравнимо с чудом!

Пока горячая, как ток – по проводам, по жилам нашим кровь без устали бежит И сердце пылкое в нас словно во врата владений вечности настойчиво стучится, А мысль не ведает покоя и всё далее за горизонт стремится, На резвых крыльях достигая широчайших уж, космических орбит, – То, как клокочущий вулкан, недаром жизнь вокруг бушует и кипит, А с ней и поезд бесконечной Эволюции на месте не стоит И в даль туманную времён, стуча колёсами своими, лишь стремительнее мчится…

Пожалуй, всяческого смысла жизнь была бы в этом случае и вовсе лишена И от начала до скончанья – вся не стоила бы ни гроша, ни тугрика*, ни цента, Когда бы не было особого духовного подъёма в ней моментов, На гребень свой в её штормах не возносила нас «девятая волна», Когда б, как с вышины на всех бездушным призраком смотрящая Луна, И впрямь из бренных лишь частичек была слеплена и скроена она, И в сокровенном естестве своём совсем не содержала бы бессмертья элементов!

*Тугрик – денежная единица Монголии.

Единый нераздельный Мир, единый Бог, таков же с Ним единосущный Божий Дух, – Альтернатива же хоть сколько-то разумная сему существовать могла б едва! Да только истина вся именно, по-видимому, всё же такова, Что мысль не родилась бы, как и слово ни одно быть не могло бы вслух Изречено, также и без Начал Космических равновеликих Двух, И ни единой вещи, ни объекта не было б сотворено на круг… И пребывала бы Вселенная вся до сих пор безвидна, бездыханна и мертва.

Подобно обращенью водяного мельничного колеса, по кругу жизнь идёт Размеренно, без остановок, не имея ни какого-то начала, ни скончания – От буйства вешнего и летнего цветения опять до увядания Немного грустного осеннего, и вновь затем уже наоборот… Но что особо принимать при этом следовало бы всем нам в расчёт: Как меру времени являет беспрерывный дней и лет круговорот, Так человеческого истинного возраста – растущая спираль самосознания!

Настойчиво – через века – в какую даль наш человеческий великий караван Влекут они, столь завораживающие, нескончаемые рубежи познания, Издалека взывая к нам поверх неверных миражей существования, Быть может, этим самым претворяя чей-то мудрый Замысел и план? – К тому ли берегу, где зной, и смертный холод, и удушливый туман Забудем мы, где волны катит огневые свои Духа океан, Не зная бурь… и слышно Вечности над временем приподнятой Завесы трепетание?

Случайно ли бывает девственной, естественной природе чужд однообразный вид Людей руками разработанных нарезанных полей и ровных огородных грядок? – Всё в ней полно изящных форм, изломов трогательных и волнистых складок – От облаков и гор до русел рек и контуров континентальных плит… Ведь и в самом, должно быть, целиком безликом и бесформенном на вид, Предвечном Хаосе, однако же, непостижимым образом сокрыт Всегда уж, не иначе, был той же гармонии исполненный Божественный Порядок!

Герои истинные – те, кто всею собственною жизнью неизменно подтверждают Неуронимое достоинство, а с ним и человеческое звание своё, Те, на которых лишь, по существу, и держится земное бытиё, Кто, высоки и стойки духом, в лютых бедах нипочём не унывают, Те, кто «за други свои», не колеблясь, души с животами полагают, И даже собственною смертью только больше ещё одухотворяют Жизнь человеческую – жертвенную – под Луною вкупе с бренным поприщем её.

И путь, и истина, и жизнь уж для него тогда становятся воистину одним И сердцу делаются слышимы отчётливо надземные волнующие Зовы, – Когда, к принятию на плечи своего креста и подвигу готовый, Чело своё подъемлет гордо человек над смертным брением земным… Но горизонты уж Иного Мира в ту минуту встанут перед ним – Великим разума упорством и усилием могучим воли им Когда в сознании расторгнуты окажутся последние духовные оковы!

Не на конце лишь фитиля свечи зажжённой или спички – но и, судя по всему, Огонь присутствует в основе всех известным нам, всех творческих активных сил природы: Он колобродит под землёй и над землёю – неба сотрясает своды, Животворящий, порождает теплоту и свет, что прогоняет тьму, И в каждой клетке нашей собственной же плоти дремлет Он… Вот почему Как Бога Истинного почитая, поклонялись именно Ему В то время с Ним интуитивной ещё связи не утратившие древние народы.

Из древних книг известно, что уж в те далёкие, почти что незапамятные дни Пророки их и мудрецы как Первородный и Творящий Логос почитали Слово. – Не потому ли, что воистину Оно – всему начало и основа И что тогда уж полагали и заранее провидели они, Что через тысячи и миллиарды лет погаснут звёздные огни И потемнеет небосвод, костру потухшему гигантскому сродни – И с тем всё сущее опять-таки к Нему однажды непременно возвратится снова?

От первых дней всяк защищён людской приязни тесным кругом В юдоли горестной земной, открытой настежь злобным вьюгам; И в нём любая брешь с собой урон немалый уж несёт… Так, умножать стремись число своих друзей – и помни: тот Обидный самый враг – что мог тебе быть, может, лучшим другом!

Как над Землёю звёздный Космос многолик и необъятен И до конца уму людскому остаётся непонятен, Возможно, так и космос тот, что, словно тонкое клише Иных небес, мы от рожденья носим в собственной душе, Того ещё неизъяснимее и столь же неохватен?!

Жизнь ледяным пронижет холодом и опалит не раз, Пока не станешь голос совести ты слушать как приказ И следовать ему со всею полнотою прилежания... Так, словно при клинка закалке, все земные испытания Ещё прочней в высокой нравственности утверждают нас.

Пусть человек в конце концов добьётся власти над собой – В придачу с нею он получит скипетр власти мировой И станет первым меж людьми, духовным светочем народам… И будет звёзд он и планет распоряжаться хороводом, Как до того – своей лишь собственною маленькой судьбой!

Взглянуть вокруг: мир – не бесплодное заброшенное поле: Как ветер, в нём Дыханье Божье всюду носится на воле, Вдоль нив небесных и земных, неважно осень иль весна, Везде без устали разбрасывая жизни семена… И человек с Владыкой вечным его, несомненно, в доле!

Что судьбы наши согласуются с движением планет – То в этом факте, право, ничего мистического нет, Ведь от земли до неба – всё взаимосвязано в природе; Как щедрый царь, в их гармоническом и дружном хороводе Недаром Солнце расточает свой животворящий свет!

Нет ничего совсем случайного, не важного на свете: Есть в каждом звуке некий смысл и своя тайна в каждом цвете... Как в композиции картины живописной иль стиха, Всё, даже вплоть до незначительного мелкого штриха, Закономерно в столь большом и сложном бытия портрете!

Пусть грех чей-то в страждущем сердце твоём, Как собственный свой, искупается кровью. – И хоть окончательно злу никогда верх не взять над добром, Но всё же добро торжествует над злом, Воистину, только в союзе с любовью!

Божий Творческий Дух, в беспредельности сущий, Не любого ли сердца живого касается? Но таков справедливый всеобщий закон, по делам воздающий, Что при этом лишь в собственном свете живущий Всей святой благодати Его приобщается!

Второпях свысока никогда никого не суди! – Ведь на полных ухабов, разбитых дорогах земных Каждый в чём-то сегодня уж может идти впереди, Впрочем, так же как в чём-то ещё позади остальных.

Если цель у тебя, пусть далёкая, ясная есть, То одно уже к ней самоё постоянство стремления Твоего самым верным залогом уж можно бы счесть, Как и собственно действенным средством её достижения.

В жизни нашей, лишь суммою смыслов её И намеченных целей имеющей вес, Будет ценно по-своему, в сущности, всё, Что какой-либо вносит в неё интерес!

Всё кипение бурное жизни снаружи – отвеку, Под каким из возможных углов на неё ни смотри, Своим смыслом имеет, когда приложить к человеку, Иль не ту, что течёт у него незаметно внутри?

Не достанут до Солнца ни яростный вихрь, ни вода; Гневом нашим чела огневого его ли коснёмся? И все дрязги людские на нём не оставят следа; В вышине улыбаясь нам, светит оно и тогда, Когда в собственной гордости мы от него отвернёмся…

Становится с годами жизнь всё уязвимей наша, что созревший плод: В какой-то миг дохнёт осенний ветер – он и упадёт! – И дни сочтутся наши. Но… хотите верьте иль не верьте, А жизнь сначала повторится вновь в извечной круговерти. – Так уж не лучше ль примириться с нею, чем бежать от смерти, Раз всё равно её когда-то примет каждый в свой черёд?

Известно, что порой способны и бесплодные пустынные пески Скрывать исток великой, в океан впадающей реки, Служа ничем не замутнённой колыбелью её водам... И могут этой жизни дни, её тщете, её невзгодам Всем вопреки, служить в жизнь вечную для нас открытым входом, Как бы те двери ни казались и как ни были б узки!

Случается, при остром приступе тоски, а то в порыве вдохновения, Поэт берётся за перо и создаёт свои творения, То проводя в дороге дни, то ночи бодрствуя без сна… Жизнь ореолом для него мечтательным окружена – И неспроста уже поэтому бывает вся она Большой поэзии исполнена, без преувеличения!

Дарована от Бога эта жизнь нам, видимо, не только для себя: Прожить на свете, не жалея никого и не любя, Не приходя на помощь, не сочувствуя, не сострадая, Ведь невозможно вовсе – так, чтоб ни одна судьба чужая С тобою рядом человеческая, горькая, земная, Не задевала бы хоть краешком… не трогала тебя!

Днём и ночью простирается вокруг нас и над нашей головой Мир чарующе-прекрасный – и надземный, и земной, – Что оправлен светом зорь, звёзд бриллиантами украшен… Как трепещущее пламя в жертвенной священной чаше, Помещается не так ли где-то прямо в сердце нашем Мир духовный, осиянный Солнцем Истины Живой?!

Все вдребезги о грудь бесстрашного героя разбиваются напасти, И агнец жертвенный и кроткий недоступен волчьей пасти, – Так, в мире, где рекою льётся человеческая кровь, Большая и самоотверженная нас хранит Любовь; И утро каждое в лучах зари я заклинаю вновь: В священном пламени Её да сгинут клочья тёмной страсти!

РЕКА ЖИЗНИ

Античный тот философ, безусловно, прав: всё изменяется, течёт… И всем нам следовало бы в том отдавать себе отчёт, Чтобы в отшельничестве рачьем не упорствовать довеку: Уже единожды войдя в сию стремительную реку, Стоять на месте неподвижно невозможно человеку: Назад влечётся он, коль вместе с ней не движется вперёд.

ТОЛЬКО ПРОЕКЦИЯ

Ещё вчера что было с нами, нынче есть и что в грядущем суждено – Едва ль не суммой наших мыслей, слов и дел порождено. Того ты отрицать не станешь, что, с известной точки зрения, Мечта – и та уже живёт, лишь ожидая воплощения… Так на холсте только проекцию его воображения Свободного собой являет живописца полотно.

ДУХ И ПЛОТЬ

Рассеявшись, однажды рощею тенистой тополиный станет пух, Набухнет влагою живительной песок, что нынче сух, И запросто вдруг разрешается немыслимая сложность… – Всё постепенно переходит в свою противоположность; И отрицать того чудесную не стоило б возможность, Что духом вновь когда-то станет плоть и снова плотью – дух!

В ГЛУБИНЕ ДУШИ

Пусть может быть, словно пучины непроглядной Мирового океана, Насквозь всего нам не дано провидеть Замысла и Плана Необозримо-безграничного Творения во всей Неизъяснимой полноте Его деталей и частей, Пусть так! – И всё ж мы Их величье где-то в глубине своей Души, взрослея ею, постигаем, поздно или рано…

НИКТО НА СВЕТЕ

Когда-нибудь для всех и каждого урочный Судный час его настанет: Бог явит Лик Свой и в глаза и сердце каждому заглянет, И Сам уже по справедливости судить Он будет нас; И как бы кто сейчас ни прятался ещё от Его глаз, В тот сужденный, исповедальный тот, неотвратимый час Ничто, никто на свете Божью прозорливость не обманет!

Дух искания истины в людях, всё ж верю, вовек не умрёт: Будет двигаться неудержимый прогресс неуклонно вперёд, Утверждая над культом вещей идеалов высоких главенство И единой отрадою – мысли стремительных взлётов блаженство… И духовное, подлинное, вместе с тем, человек совершенство, От начала времён ему сужденное, наконец, обретёт!

Пусть тайной окутана жизнь, а судьба человека – загадка, Есть всё же и в ней отраженье, быть может иного, порядка, Как те отраженья в воде над рекою склонённых ветлуг… Куда б ни взглянуть: на восток ли, на запад, на север, на юг – Не всё ль части общей гармонии мира, не всё ли вокруг, Что чётко иль зыбко в нём, ровно ли, криво, шершаво и гладко?

Что б ни было, любить и верить надо, не иначе, из последней мочи! – Ведь каждый раз, хотя б и после мрака непроглядной ночи, Свет возвращается опять, его собою растворив; Вслед за отливом, не замедлив, сразу следует прилив… И бури грозной самый страшный, самый штормовой порыв Её затишье окончательное скорое уж прочит.

Оглядись – и вокруг ты увидишь великую Книгу Любви, Днём и ночью во сне пред тобою открытую… Хочешь, зови Её Книгой Природы, – но только влюблённо-пытливому сердцу, Перед ним как в святая святых отворив сокровенную дверцу, Доверяет охотно Она драгоценные тайны Свои!

Право, если б на месте, пусть неразделённого, светлого чувства Благородным, невянущим цветом всегда расцветало искусство И над прахом разбитых надежд каждый раз распускались цветы Той же веры святой и любви, точно с горней сходя высоты, – То, пожалуй, весь мир уж давно превратился б в чертог красоты И уж точно в нём место алтарное не оставалось бы пусто!

Может быть, оттого только люди и спорят во все времена Неуступчиво, страстно, лишая друг друга покоя и сна, О Вселенной, о Боге, о правды путях, о правах, о свободе.., Что причина их споров лежит в них самих – в их двоякой природе, И загадка её величайшая ими не разрешена?

Собственно говоря, всеобъемлющей истины в том и отличье от всякой иной, Что, как шар с безупречно поверхностью гладко-округлой, она, Под каким бы углом на неё ни взглянуть, стороны бы с какой, Каждый раз остаётся себе неизменно при этом верна.

В нашем мире большом, состоящем из множества меньших частей, Нет ни в чём постоянства, как нет не подверженных тленью вещей. – Потому-то и труд людям необходим и недаром в почёте. Сам гигантский Космический сверхмеханизм пребывает в работе: Как мука в жерновах, всё вращается в медленном круговороте – От земного ядра до мерцающих радужно звёздных огней!

В сущности говоря, жизнь сама по себе иль не есть величайшее чудо на свете? Иль не всё в ней подвластно живому уму и умелым рукам? И, друзья мои, чтобы прекрасней ещё её сделать, заметьте, Чтобы преобразить целиком, не нужна вовсе магия нам!

Да, врачующий душу, бороться с собою дарующий силы молитвенный труд, Да, святого писания вышняя мудрость и музыка слова... Ну, а паче всего, над землёй если крылья как будто несут – Это признаком явится, и пусть не будет сомнений уж тут, Пробуждения в сердце огня и надземного властного Зова!

Сходу здесь и не скажешь, пожалуй, на деле за чем перевес: Вера больше иль знанья приводят нас к Истине, равно и к Богу: Убежденья и те же гипотезы движут научный прогресс, А научные факты при этом ему пролагают дорогу.

Даже в сотню карат дорогой бриллиант, совершенный собой, Не дороже ничуть бескорыстного щедрого сердца незримого глазу даяния; А великая чуткость его наряду с широтою сознания Значат больше и славной победы и больше награды любой… Если ты небогат, у себя за душой если ты не имеешь монеты другой – Тем лишь выше цени относимое к Богу твоё достояние!

Кто ответит, чтó грешный заблудший наш мир, может быть в скором будущем, ждёт? – Не потопа ли нового бурной водою, огнём ли крещение, Иль, быть может, внезапно, планетной оси вызывая смещение, Словно молот Судьбы, астероид гигантский на Землю падёт... Только всё же одно несомненно: от грязи великой духовной спасёт Его только такое же точно великое и очищение!

Ни к добру, ни ко злу, ни Судьба, ни хотя б Сам Всевышний людей вовсе не принуждают, Ни за вспыльчивый нрав, ни за сдержанность их не коря, не хваля; И при выборе каждым пути своего небеса и земля Не перечат ему… Потому люди сами всегда выбирают, А не кто-то за них, жребий собственный свой и друзей и врагов – тех, что их окружают, Свою ч а с т ь – по желанию… и по себе – своего короля!

Строй, величье души не зависят от стати, широких ли плеч человека иль роста. На поверку, увы, не всё столь же возвышенно, сколь высоко. И что будет и впрямь незначительно, мелко, а что глубоко? Что есть, кроме того, наиболее сложное или простейшее? – тоже вопрос то… Как известно, и всё гениальное, в сущности, кажется просто, Да вот только на деле не всё и простое бывает легко.

Можно помыслом чистым, от дел отойдя, в тишине возвышаться, И, напротив, с большой высоты – в одночасье упасть, возгордившись своими делами… В этой жизни, лежащей как будто большой лабиринт перед нами, Впрочем, многое нам нелогичным и несколько странным способно порою казаться. Также верно вполне: можно ясно поступков одних языком и без слов изъясняться И почти ничего не сказать даже многими очень словами.

От начала времён с высотою небесной земное подножие, Словно склоны горы и вершина из виду теряющаяся её в облаках, Суть единое целое, и таковыми ж пребудут в веках. – Точно так и все люди, как минимум, в этом одном друг на друга с рожденья похожие: В человеческом облике вложено не устроение ль Божие И по милости Неба поводья Высокой Судьбы не находятся ль в их же руках?

Коли дать себе труд попытаться на мир человеческий наш непредвзято взглянуть, На него как, возможно, взглянул бы сторонний случайный прохожий, То несложно заметить, что сущностно люди все в общем-то схожи; И пускай у любого особая стать и свой собственный путь, Всё ж нельзя отрицать, дабы не погрешить против правды ничуть, Всех их чаяний и инстинктивных стремлений единую суть, Впрочем, как и того, что все – чада они и наследники Божьи!

Пылью суетных помыслов, мелочных суетных дел, может быть, Пеленою ль густой, образованной из-за избытка своих эгоизма и мнительности – Чем-то надо, однако же, было себя в жизни сей ослепить Человеку, чтоб зло от добра не всегда уже мочь отличить И чтоб истинной перед собою порою не видеть действительности.

Та же мудрость гласит: невозможно обоих – Мамоны и Бога – быть верным служителем, Также лишь одного можно сделаться ревностным учеником. Чтобы это понять, быть ли надо таким уж глубоким мыслителем? И коварный порок иногда притвориться способен учителем, Оставаясь всё тем же безжалостным, нашим смертельным врагом!

Как одежда и пища, порог и жилище должны быть чисты, Наипаче всего точно так приучай себя мыслей и чувств к простоте и сердечности, Дабы не устыдиться, итог подводя у последней черты, И в том случае, если желаешь действительно искренне ты, Чтобы сделался каждый твой прожитый день достоянием вечности.

Для бессмертной души среди бурь и превратностей жизни земной Драгоценнее приобретённого опыта нет ничего. – Точно так в её дней круговерти безудержной, «пороховой», Капиталом надёжнейшим мастера будет его мастерство.

Что ни думать о нём, куда больше, чем множество всяческих самых полезных вещей, Технологий космических и кораблей, многоярусных зданий, Даже чем пропускная способность информационных сетей, Ещё тьмы ли музеев и библиотек, филармоний, церквей… Всё же новое время, пожалуй, потребует новых сознаний!

Чтобы смерть победить и душою бессмертным воистину стать, Во плоти человеку уж было б довольно вполне, может статься, С каждым днём словно заново к жизни рождаться опять и опять Да под прессом всех тягот её и скорбей нипочём не сдаваться.

Мудро те поступают, кто в лени и праздности солнечный день, Предаваясь с усердием разным трудам, не проводят беспечно. Помни: всяческий час по какой-то причине отброшенный в тень, Как одна из страниц в книге жизни твоей, выпадает навечно!

Для себя у судьбы лучшей доли, чем есть, счастья большего и не проси и не требуй – Чем причастному быть Свету Вечному, хоть и сокрыт Он во мгле, Напоённому, сытому, благодаря свежей влаге и хлебу, Как и факту тому, что извечно с движением Солнца по небу Соотносится время и сообразуется жизнь на Земле!

Как горящий очаг, как играющий радужным блеском прошедший огранку алмаз, Есть у каждого сердце в потёмках и в холоде жизни земной; И сколь радостно всё-таки осознавать, что любой же из нас Ещё может легко поделиться с другими его теплотой!

Как под натиском волн разъярённых скала, под пилою – алмаз… На поверку, на том и стоит мировая иная держава И не канет в веках в назидание всем, – что среди всякий раз Плача, горя и бедствий народных слагается… новая слава!

Где та мера, которой возможно измерить работу умельца, Живописца ль искусного, не ошибясь, оценить полотно? На каких бы весах взвесить самоотверженный труд земледельца, Кровью сердца омытое слово поэта, хотя бы одно?!

В сложном творчестве жизни, в себе заключающем Волю Престолов высокоблагих, Также предполагаются наша активность и наша решительность; Или лучше сказать, чтобы не оставалось уже никаких Недосказанностей: лишь сложением планов и действий своих, Отвечающих Ей, мы слагаем и вправду Иную Действительность.

Налетая, как шквал, жизнь порою нас гнёт и ломает , наотмашь хлеща по щекам… Но несчастьем считать все напасти её всё же было б неправильно: Жизнь подобна учителю и очень скоро (в чём всяк может сам Убедиться легко) уж не станет казаться жестокою к нам, Если только смотреть на неё и уметь понимать её правильно.

Есть состояние особое в природе: Ни то ни сё, ни ночь ещё, ни белый день – Когда висит, как солнца собственная тень, Чуть различим, лишь тусклый шар на небосводе, Когда туманною сплошною пеленой Вся глубина и лоно скрадены простора, И в самом деле не понять: прояснит скоро Иль разрешится оно жуткою грозой...

Не таково ли время смутное и наше, Пока глубоким сном дух в человеке спит? – Быть может, и получше, чем палеолит, Средневековья, тем не менее, не краше!

Я слежу за ходом дней, часов, минут: Вот над городом кружат они, кружат… Что вчера цвело и пламенело тут – Белым пеплом засыпает снегопад.

Но, храня на сердце прошлого нестёртые следы, Я гляжу легко на сумрачную будней канитель – Как, поблекшие уж, городские парки и сады Повивает ныне погребальным саваном метель;

И не жаль мне отпылавшего убранства их ничуть, И ни майских гроз, ни осени узорного ковра: Предо мной – светла, как будто дальний предстоящий путь – Снова зимних снегопадов несравненная пора…

Я стою на тесном поприще земли – В каждый миг на веки вечные влюблён: В тот, что кружит надо мной ещё вдали, В тот – былой, что болью сердца искуплён!

Там, где мысли осязаемее слов, Где проносятся века в едином миге, В переплётах из лазури облаков Существуют ненаписанные книги.

Преисполнены добра и красоты И в доспехи невесомые одеты Их отважные герои из мечты, И просты, но поучительны сюжеты.

Мы читаем их во снах и наяву – Когда чертит ночь по небу руны-звёзды, Когда осень льёт узорную листву На пустующие смуглые борозды,

Когда вьюга затевает хоровод – Будто стаи белых мотыльков – снежинок... Их листаем день за днём, за годом год, Словно дети – книжки из цветных картинок.

И в том есть особый смысл наверняка, Чтоб те книги мы почаще раскрывали И, забыв слова земного языка, Содержание их сердцем постигали.

РАЗМЫШЛЕНИЕ О ПРИРОДЕ ДУХА

Дух вечносущий соприсутствует повсюду и всегда, Являя признаки того и среди дня, и среди ночи! Он дарит жизнь, врачует плоть и радость будущую прочит, Путь указует нам во тьме и согревает в холода.

Он неизменно бодр и действует по-своему всегда, Хоть, может быть, обычно глазу не видна его работа, Гоня, однако ж, кровь по жилам, сердце бьётся отчего-то В груди, усталости не зная, дни недели и года;

На лад строительный настроен, чутко напряжён всегда, Упруг, как тренированное мускульное сухожилье, И ни единое его благословенное усилье Ни над землёй, ни на земле не остаётся без следа.

Дух, в человеке сущий, он же – божий, будет звать всегда Его к неведомым мирам, и на пути к чудесной нови Уж их ничто не устрашит, уже ничто не остановит: Ни мрак, ни пышущая зноем обжигающим звезда….

Дух, вечный, в устремлённом поиске находится всегда – Ведь не сама ли динамическая в том его природа?.. И лишь однажды обретённая духовная свобода Собою нам пресытить будет не способной никогда!

Лишь то возвышенно-прекрасно, друг, в чём жизни есть начало, Что устремляет властно в будущее нас; а также в том, Что по с прошествии веков красы своей не растеряло, Тусклей не сделалось, мы также истинную красоту найдём.

Лишь то в действительности таково, на чём благословенье Лежит Самих Небес – от всех отличный совершенства знак, – Что словно с горней высоты льёт благодатное струенье, Подобно солнцу, согревая и рассеивая мрак.

Лишь то возвышенно-прекрасно, друг, к чему в неудержимом Порыве сердце льнёт… – И может статься, лишь оно одно В своём значенье и величии, в веках не умалимом, Нам на Земле в приумножение всемерное дано!

С годами просвещаясь и взрослея, На мир вокруг себя гляжу добрей... Хотя бы и рождённый на Земле, я – Однако же, не от юдоли сей!

Всё более прозрачной, всё понятней Мне этой жизни делается суть, И чем труднее – тем лишь благодатней Её неближний проходимый путь;

Тем напряженье и закалка воли Становится ещё только сильней, Чем ощущенье преходящей боли, Как и сопутствующей горечи острей...

Но жизнь идёт вперёд – и её дали Передо мной светлей день ото дня, Вчерашние обиды и печали Теперь уже не тяготят меня;

И я спешу вперёд вослед за нею, Совсем забыв про свой былой укор, Навек душою собственною всею Ей без остатка предан с этих пор,

Единственно уж счастлив тем безмерно, Что с истиной той веру смог обресть: И в человеке, от природы смертном, Бессмертного частица Бога есть!

Жизнь – извечная великая загадка! Все о ней, как о рисованной картине, Судим мы – но нет какого-то порядка В наших мнениях, однако ж, и поныне.

Что мы знаем о сказителе Гомере, О Бояне или даже о Шекспире? Что мы знаем в нашей цифровой уж эре Об отвергнутом наукою Эфире,

Силы творческой духовной о природе, О пучиной поглощённой Атлантиде, О кочующем без паспорта народе И о собственной судьбе и о планиде,

О любом полумифическом Герое, Посвящённом и могущественном Маге, Что – хотя бы и о холоде и зное, Яром пламени ли, о живой ли влаге?

Сколько лет, тысячелетий ртом глотаем И вдыхаем мы прозрачный этот воздух – И сегодня ничего почти не знаем Ни о Солнце мы, ни о далёких звёздах!

Ни о молнии стремительной небесной, Ни о внутреннем строении кристалла, Электрона ль… мы не знаем, скажем честно, Если знаем, то, по сути, крайне мало...

Что ж, пусть многое нам в ней ещё неясно, И не всё бывает беспроблемно, гладко, – Жизнь по-прежнему как минимум прекрасна И по-прежнему – великая загадка!

Бог – это… Бог! Он – всего сущего Начало, Источник всяческого блага, красоты… И всё-таки, как ещё плохо и как мало О Боге, друг мой, что-то знаем я и ты!

Бог – это Жизнь, что без границ, как таковая, Во всём космическом размахе Бытия, Живоначальный Логос, Троица Святая, Твоё бессмертное и истинное Я.

Всё Он: добро, покой, и воля, и неволя, Восторги творчества, познания, любви; Всё Бог – достаток твой, и доля, и недоля, Друзья надёжные и недруги твои.

Он – тишина и мир, война и гром небесный, И Солнца свет, и ночи непроглядной тьма; И это вздох Его и голос бессловесный – Звучащие в глубинах сердца и ума.

Моря, леса, равнины, ледники и горы, Сама ль Земля, иные звёздные миры Суть только видимые грани и узоры Его мистической Божественной игры!

Его орудья – дух и воля человека, Что ни сломать ничем нельзя, ни изогнуть; Он – настоящий зачинатель его века, В извечной слитности жизнь, истина и путь;

В Нём – самый смысл и цель его предназначенья, Всех беспримерных дерзновений колыбель, Источник силы нравственной и вдохновенья, И Он же – в небе белых облаков кудель…

И мы с тобою, друг, как все – кровинки Бога, С Ним нашу общность, нашу связь не разорвать! А это знать – уже так важно и так много, Какое счастье уже – это сознавать!

Как раскат громовой отзвучит далеко по земле, так и всё, что случается где-то, Тут же будит раскатистое его эхо в пучинах безбрежности, Наподобье Эфира, повсюду разлитого Вечного Света. – Узы нам всеединства расторгнуть нельзя!.. Случай тоже ведь – это, На поверку, замечу я вам, лишь ещё один род неизбежности.

По природе своей человек не сравним ли с живым, в землю брошенным крошечным семенем, Что с течением времени, в ней вызревая, должно прорастать, Назначением связанный общим со всем человеческим племенем? – Потому это так: либо в ногу шагает он с жизнью и временем, Либо, ежели этого нет, с неизбежностью движется вспять.

И поныне, как встарь, тесно светлому рою возвышенных дум и порыву сердечному, Неуютно среди обывательской скуки и пошлости всей Беспардонной её… Вопреки веку бренному и быстротечному, Пробудившийся духом своим и лицом обратившийся к Вечному Неспроста выпадает как будто из круга «нормальных» людей.

Цель – благо всех существ живых, а не покой и не «нирвана». – И нам об этой важной истине негоже забывать, Чтоб с левым правое не спутать и пути не утерять, Чтобы, пустившись по нему с энтузиазмом пылким, рьяно, Ни боли разочарования в виду самообмана, Ни краха всех надежд в итоге не случилось испытать!

Меж многочисленных тропинок и дорог, протоптанных под небесами, Не есть ли самоотреченье тот наикратчайший путь, Став на который, горних сфер возможно будет досягнуть? – Как по крутому склону вверх горы, укутанной снегами, Нелёгкий путь, ведущий до вершины той, где снизу ляжет перед нами Приобретением нам сужденным весь мир когда-нибудь!

Ни в схватке ярой одолеть себя, ни покорить заснеженные пики, Ни в космос вырваться, ни на Луну ступить своей ногой, Без Вышней помощи не в силах был бы человек земной, Как, впрочем, и без дерзновенья духа – своего владыки Верховного; и, знать, за каждым его подвигом, хоть малым, хоть великим, Стоит, как минимум, ещё один неведомый Герой.

За дело хлопотное, друг, хвататься сходу не спеши, Даже за то, что очень щедро обещает быть оплачено, – С тем равновесье дабы внутреннее не было утрачено! – Ведь совершаемая как при шуме дня, так и в тиши, Совсем особая имеется работа у души, Хоть явно та работа главная никак не обозначена.

Какой бы Бог и всемогущий, и всеведающий, наисправедливый – Как выразитель Вечной Истины иль Духа Исполин – Во всей ни объявился б славе из космических глубин, А всё же, надо полагать, отставив слог велеречивый, Хотя б в виду бездонной пропасти миров, их бесконечной перспективы, Всегда отыщется за Ним, как минимум, ещё один!

Нам со своим аршином подходить к Действительности – это ль не беда? – Ведь ясно кажется, кто судит широко, но осторожно, Доподлинно желая знать, что будет истинно, что ложно, – Во все процессы вникнуть глубоко не дав себе труда, Поспешно и категорично не заявит «никогда» И безрассудно не подумает о чём-то «абсолютно невозможно».

Всё в мире сущем подчиняется законам естества: Леса горят, ржавеет сталь... роняясь, об пол бьются блюдца; Зане поэту на недолговечность рифм не стоит дуться, Ведь жизнь в движенье поступательном своём всегда права: Как на песке следы, со временем стираются слова – Однако в них однажды вложенные мысли остаются!

«Не видим» загодя себе и всем твердят, не сомневаясь в том ничуть, Иные здравые как будто бы на вид, в себе уверенные люди, Когда на тонкое явленье ещё только приглашают их взглянуть; Иные же, и видя нечто, от привычного, понятного им, чуть Отличное, уж отчего-то с придыханьем говорят о «божьем чуде».

По бесконечной доброте и щедрости необычайной Как наш, воистину заботливый и любящий, Отец Нам подарил просторный Дом и жизни нить вручил Творец! – При этом, умысел имея, может статься, некий тайный, Кто знает, в силу ли вещей, иль по оплошности случайной, Лишь в руки наши не отдав её начало и конец.

В одном уверен будь вполне: владенья Божие всецело – Необозримый океан, и суша, и, как по небу летучий пух Гонимый ветром, облака, и высь, которой нет предела, Твоя мятежная душа, и даже собственное тело, И в них пленённый, но однако же бессмертный, обретающийся дух!

Разве не так: чем старше мы и сами кажемся себе ещё умней И чем других мы судим более придирчиво и строго Иль так же судим жизнь, порой к тому и вовсе без предлога, С высокой башни, из песка сырого сложенной, своей, Тем только больше походить ещё на маленьких детей Должны в глазах мы бесконечного всевидящего Бога?

В портрете нынешнего дня, событьях времени текущего, Исполненных, на первый взгляд, противоречий и борьбы, Обычно и без всякой магии и тёмной ворожбы Взору, проникшему в устройство гармоническое сущего, Иные уж черты являются ближайшего грядущего – Отчётливые, как печать неотвратимости судьбы.

Недаром, видимо, Создатель так заведомо решил, Чтоб человек, причастный жизни общему вперёд движению, Потенциала его собственного духа к постижению И пробуждению к п о л о ж е н н о м у с р о к у приходил, – Неосознанье слишком длительное им своих же сил Ведь неминуемо его приводит к саморазрушению.

Как одежда и пища, порог и жилище должны быть чисты, Наипаче всего точно так приучай себя мыслей и чувств к простоте и сердечности, Дабы не устыдиться, итог подводя у последней черты, И в том случае, если желаешь действительно искренне ты, Чтобы сделался каждый твой прожитый день достоянием вечности.

От собравшихся туч над твоей головой, что под тем многотонным чугунным катком, Если тяжко тебе, рана в сердце глубокая ноет ли нудно, Не давая забыть о себе – и тогда стоит помнить о том, Что кому-нибудь рядом вполне может быть ещё более трудно.

За глухою стеной не скрывается Истина вовсе и знать о Себе нам даёт: Можно видеть на всём озарённого Лика Её отражения; Но лишь в сердце, ведомом любовью к Ней (прочее же всё не в счёт) Через все испытанья, в итоге находит Она Свой оплот, Только сердцу такому Она доверяет Свои Откровения.

Слов и дел красотой возвеличивать Господа ль сущего, в собственном сердце живого, Каждым вздохом своим ли единственно истине честно служить... Подвизаясь в высоком служенье Отечеству ли… – право слово, Если жить и страдать не во имя лишь только чего-то большого, То зачем же, какой есть резон на земле человеку и жить?

Дабы пресечь о вере споры, есть как минимум рецепт один простой: Стремясь к желанному согласию прийти как промежуточному некому итогу, Да присягнут навеки в преданности Истине Единой и Живой Все на планете нашей мыслящие сущие как истинному Богу!

Погрузясь с головой, уж едва ли предастся мирской суете иль ничтожной гордыне Ощутивший единожды сердцем возвышенных дум благодать И на время и мир по-иному взирать он не станет отныне… Кто хоть раз созерцал неисчётные звёзды, кочуя в пустыне, Тому в дольней дороге они уже будут повсюду мерцать!

Нам жизнь дана, чтоб мыслить и разнообразные познания черпать Из, пусть неписанной, её, однако, мудрой увлекательнейшей повести… Но если честно, так ли много уже требуется человеку знать, Чтоб её главному заданию между людьми другими отвечать, А именно: жить, следуя веленьям собственного сердца и по совести?!

Раскинулась так широко по сторонам и в вышину всё та же даль – Туманно-звёздная, неведомая, необыкновенная!.. Сколь человек ни мал, а настоящий дом его, по существу, не вся ль, Как Она есть, из края в край необозримая Вселенная?

Пожалуй, что бы с полным правом человек ни относил Сегодня к достоянью собственному своему земному, – Лишь то богатство под луной, что он в душе своей скопил, Чтобы отнять иль уничтожить, никаких не хватит сил… Оно ж не переходит по наследству ни к кому другому.

Всё достижимо, при условии, однако же, решающем одном, Воображения касающемся, и не только лишь, непреходящем, А именно: раз только в б у д у щ е м в сознании своём Ты жить и действовать научишься как будто в н а с т о я щ е м.

Жаль, в жизни лишь благодаря единственно её науке Мы с запозданьем постигаем эту истину порой: Жить уже лучше одному, пускай с любимыми в разлуке, Чем с нелюбимыми лицом к лицу под крышею одной.

Всё в жизни склеено, составлено ль из равных половин И обусловлено законом всевозможных соответствий. Везде одно: сегодня ты – свободный сеятель причин, А уже завтра ты – невольный жнец их неизбежных следствий.

Что проку всуе и досуже о бессмертье грезить нам да рассуждать, Не понимая самой сущности ещё вышеозначенного, право? – На долголетие, и то, ещё, как минимум, суметь завоевать Трудом души необходимо будет человеку собственное право.

Талант всегда неизъясним, подобно магии, как то же волшебство, Сам по себе большой талант – уже масштабное событие; И всё ж, являясь главным характерным признаком присутствия его, Таланту свойственно бывает постоянное развитие.

Уста свои недаром замыкают мудрые в итоге… И поведенье их себе совсем не трудно объяснить: Среди толпы, в уединении лесном или в дороге – Чем больше думаешь ты сам о вечной Истине ль, о Боге, Тем меньше хочется о Них, и в самом деле, говорить!

Кто ответит, чему служит, чего стоит наша гордость, Если с верою, надеждой и любовью не дружна? И не мудрость, и не совестливость, и не воли твёрдость… Так скажите, бога ради, для чего она нужна?!

Где дело требует терпенья, где касается души – Всё совершается, как правило, вне наших ожиданий, Ведь рамки призрачного времени бывают хороши Единственно для дел земных и недалеких расстояний.

От века в век, за шагом шаг наука движется вперёд, Даря нам множество всё новых замечательных идей, В союзе с временем меняя облик мира в свой черёд, Да только к лучшему сама собою отчего-то вот Ещё, по-видимому, сущность не меняется людей.

Суть всех религий, как и истина, едина отродясь. – Зато возможен В людских умах, хотя и временный, однако же, значительный разброд. И всё-таки, пусть мир нам божий представляется необычайно сложен И многолик, но Бог – воистину, один, и в сердце каждом Он живёт!

Зло не явилось к нам откуда-то извне: его на всех материках Земных имеется сегодня и всегда существовало Лишь ровно столько, сколько явлено, сокрыто ль в человеческих сердцах… И кто с уверенностью скажет: много это или мало?!

Простор великий для трудов, такой же перед нами и сражений фронт – Не соответствуют ли творческому Замыслу поистине широкому? Равно как и уже один необозримый безграничный горизонт По-своему не отвечает ли полёту мысли самому высокому?

Всё служит мудрому, идёт, так иль иначе, только в прок – И это мудрости его ещё одно из доказательств; Подходу верен конструктивному, без долгих разбирательств Из каждой мелочи полезный извлекает он урок; И в самой жизни для него – её же вызовов, тревог При всём количестве – противных не бывает обстоятельств!

Не тем ли только человек своё оправдывает звание, Что не страшится ничего, не лжёт, не вторит никому Угодливо, сам не обуреваем жаждой обладания, В одних уме и сердце собственное видя достояние, И предан телом и душой лишь идеалу своему?

Небесная мир осеняет Красота – Подобно пламенному стягу Иль перекладинам креста Распятия как всеобъемлющему благу.

Жизнь, не иначе, обретает только с ней Значительность и форму, хоть и Не соразмерен блеск вещей Земных с сиянием святой духовной плоти,

Горящим радугою всей, Как небо поутру – встающею зарёю, Блаженных праведников – Божиих людей – Пресветлый нимб над головою…

И дух уманивает мой Всё далее по нитям звёздным, как шелковым, Мир, осенённый неземною Красотой – Как Богоматери Покровом!

*Орифламма (от лат. aurea flamme) – букв. «золотое пламя», хоругвь, в средние века – знамя французских королей.

Не всё ль большое составляется из маленьких частей? Так же без малых дел – великих не бывает созиданий; Свет солнечный, и тот, весь соткан из тонюсеньких лучей... И беспредельный Космос, в чём-то наподобие ячей Пчелиных сот, слагают внутренние области и грани.

Бог есть Любовь! Его же дням нет в самом деле ни начала, ни конца. И сколь земная б наша жизнь порою нам ни представлялась быстротечной, Но там под Солнцем гулко бьются где в согласии влюблённые сердца, Подобно гимну, уж, вливаясь в общий хор, звучит молитва жизни вечной.

Не зло, не расколото Всё на гроши Нетленное золото Русской души!

Над миром сияет Её ореол, И гордо взирает Российский орёл!

Порой испытательной Креп и возрос Страны собирательной Статный колосс;

Ни сабли, ни пули, Ни вьюги – его С пути не столкнули, Пути своего…

Нет, вражьему племени Не погубить, И вящему бремени Русь не сломить!

Грозна, как стихия, Былин великан, Сильна ты, Россия – Стезя россиян!

Всё догоревшее, истлевшее, взгляни, в печной золе Перемешалось общей однородной массою… Таков судьбы обычай: Между рождением и смертью человека на земле – Вот время жизни и значения всех внешних человеческих различий.

Жертвы иллюзии – за нечто принимающие миражи лукавые да в небе облака,

а также те, кто видят красоту в уродливости форм, те ль, у которых «я» не сходит с языка…

Поскольку сущий в человеке дух неистребимый божий – не из праха всё же бренного и крови, нельзя поэтому в зависимость поставить его путь от обстоятельств жизни и её условий.

Всё, что рождается, опять, как камень брошенный – в волнах, иль канет в Лете… иль истлеет, иль сгорит; и только дух не знает старости, ни смерти, пребывая неизменным, и один животворит!

Уж будет нужно взором внутренним хотя бы попытаться охватить все горизонты Мироздания, чтобы постичь саму природу и границы – только собственного своего сознания.

Моральный лик человечества едва ли не представлен во взаимоотношениях с природой, как и всей

совокупностью всех действий и поступков, скрытых планов и намерений и помыслов людей.

Ширь полей, лесная грива, Да жабрачья* колея – Ты, отеческая нива, Белорусская земля!

На закате рожь дымится, Чёрных крачек вьётся нить… Век тобой не насладиться, Твоей боли не избыть.

В поле ржавая воронка, Скрип в ночи коростеля – Ты, родимая сторонка, Белорусская земля!

* от бел. «жабрак» - нищий.

Как Образ Твой себе представить?– Везде Твой след, Твоя стезя! Тебя мы не устанем славить, Но нам постичь Тебя нельзя. Какое из почестных званий Тебе всех лучше подойдёт, Из всех людских именований – Тебя неложно назовёт: Отца ли, Духа ли Святого, Их Сына ль, Господа, Творца? Тебе мы вторим слово в слово... Но не едины до конца.

Воистину, мир полон радости для тех, кто понапрасну не печалится ни о путях и странах,

ещё не пройденных, ни обо всех, лишь временных, его несовершенствах и изъянах!

На поверку, на Земле все человеческие действия, поступки, где-то громче, где-то тише,

тем значенья своего лишь поднимая цену, эхом отзываются и выше.

Как кажется, свет понимания лишь хода окружающих вещей, а также в мире своего предназначения,

уж можно было б антитезой противопоставить тьме любой природы, степени ли уплотнения.

Так уже есть: посредством лишь энергий духа, сублимируемых в них из жизни в жизнь, изо дня в день,

будет дано подняться людям Эволюции на более высокую ступень.

Свет или тьма – одно из двух! – то что касается осознанного выбора любого из людей,

ведь как у первого, так у второй, согласно их природе, не бывает половинчатых друзей.

В небо необъятного Творенья Взор благоговейно обрати: В том тумане – звездные скопленья, Наши в них теряются ль пути?

В вышине небесного чертога, Где простор вселенский столь широк, Будто богатырская Дорога, Путь ли человеческий пролег?..

Там – в глубинах вечного Созданья, В безымянной сумеречной мгле – Словно протянулись расстоянья, Пройденные нами по земле.

Всё в этой жизни, что во внешнем мире, что внутри нас, и отнюдь не только с философской точки зрения,

в себе несёт какой-то важный смысл, как, впрочем, и имеет дополнительное скрытое значение.

Всё ж из контекста слов не вырвать, без того чтобы их смысл не искажён был второпях…

Не потому ль и бесполезен, если не бессмыслен вовсе, спор бывает о словах.

Было время – чем-то, в сущности, обычным тогда были чудеса, производимые не магом, не волшебником, –

время то, когда служил сам человек, а не Земля и небеса, Науки о великом Космосе учебником!

Всё совершаемое, пусть не против совести, но в общем важном деле вне участья,

в конечном счёте, неспособно будет принести ни удовлетворения, ни счастья.

Мир так устроен, что меж двух его извечных полюсов какой-то полностью нейтральной середины всё же нету. –

А потому иль не идёт так или иначе от тьмы всё, создающее препятствие нам на дороге к Свету?

Окажутся способны люди диктовать их волю яростным стихиям и повелевать судьбой

лишь при условии решающем одном, а именно: лишь при согласье полном их между собой.

На марше Вечной Эволюции духовному подъёму отвечает дум высокое стремление,

сквозь гущи терний бесконечному пути ли – не такое же ли точно бесконечное терпение?!

На предначертанном пути том, что всё выше увлекает по ступеням Мироздания,

всё ж безошибочною мерой нами пройденного будет продвижение сознания.

За всякой вещью, даже сделанною собственными нашими руками от начала до конца,

в конце концов, едва ль не прячется всё та же Мысль живая, многоликая Предвечного Творца.

Как друг от дружки звёзды ни разнесены по всем необозримым Космоса пределам,

а всё ж пространство освещать Его является величественным общим их уделом!

Не секрет, что где-то там – в глубинах нашего сознанья – коренится связь всего и нераздельность…

С высоты же его духа человеку не дано ль, не убоявшись, заглянуть и в Беспредельность?!

Невосполнимые убытки лишь приносят и «доходные дома», с апартаментами роскошными своими,

там, где застраиваются, обезображивая милый сердцу гармоничный вид, ландшафты девственные ими.

Уж можно было б мыслью целый мир объять, и путь нащупать от оков земных, от власти ль обстоятельств к скорому освобождению,

и в том блаженства испытать … – когда б всего лишь научиться только самоотрешению.

Как недоросль, живя небрежно и с ленцой, не исполняя в надлежащей мере долг свой человеческий, земной,

едва ли что-то предъявить возможно будет в оправдание себе там – жизни этой за последнею чертой.

В чреде веков не в первый раз сцена истории становится всё ниже, всё пошлее от засилья торгашей

по ходу собственного действия, как и, увы, по мере измельчания сегодняшних людей.

Есть заблужденье, что предательству сродни, в самодостаточности мощи красоты

и в том, что правда не нуждается в защите от наветов и от злобной клеветы.

Искусство вместе с философией в содружестве с передовой наукой в свете прорывных идей,

воистину, свою исполнили бы миссию, когда б лишь к постиженью таинств духа подстегнули мысль людей!

Как видится, не столь существенно уметь приметы близкого уж будущего вовремя заметить,

как наступление его во всеоружьи самому в любой момент готовым быть достойно встретить.

О бесконечном и о вечном возвышая в размышлениях свой ум мало-помалу,

быть может, этим самым шаг за шагом мы восходим мысленно лишь к своему Началу?!

Путь проложить от сердца к сердцу, по душам поговорить как можно с тем, кто бессердечен иль бездушен. –

На берег противоположный через пропасть перебраться как, коль нет моста над ней иль он разрушен?

Во всё, что создано людей руками, (в этом смысле Божие Творение само не таково ли?)

бывают прежде всего вложены усилия их творческого разума и собственной же воли.

Пусть за душою ни гроша, – можно всегда подставить дружеское верное плечо иль добрым словом поделиться…

Желала бы того душа, – всё ж, бескорыстное, нимало наше ближнему служение не может истощиться!

Порою форменный разбойник пред тобой, однако ж ты того в упор не замечаешь;

а то ещё бывает, что в тебе самом враг окопался главный твой, а ты и не подозреваешь.

Всё наставляет в школе жизни нас по-своему: природа, опыт пройденных веков, уроки ли текущих дней…

Лишь нерадивому ничто не говорит ни о великих её целях, ни о смысле… и бывает скучно в ней.

Отечески жизнь то обласкивает нас, то бьёт пребольно… никогда не оставляя нас в покое, –

что неспроста, ведь через это постигает на земле её Науку всё живое!

Когда в самом себе уверен ты, то, знай, к желанной цели твоего ничто не пресечёт пути. –

Ведь не секрет, что и одно уже сознанье своей силы позволяет ей лишь крепнуть и расти.

Нельзя науку, с её методом и взглядами на жизнь, на самоё ли Мироздание,

их сокровенной стороной пренебрегающую почитать за истинное знание.

Сколь ни звучит это, возможно, в наше крайне прагматическое время слишком пафосно для слуха,

с землёй и небом, что над ней, весь мир – отечество и сфера обитанья человеческого духа.

Сияющий Мост в Беспредельность, по которому ступают впереди других бесстрашные герои,

во всех мирах имеет, связывая их между собой, свои надёжные Устои!

Казалось бы, и адекватные все люди, словно следуя какому-то зловредному внушению,

весьма бывают склонны даже о реальности судить по своему воображению.

Из обречённой жизни этой под луной, из плена тесного её неудержимой круговерти

тотчас в жизнь истинную, вечную, вступает человек, с неё сорвавший роковую маску смерти.

О поведении своём, как ни смотрелось бы оно со стороны порой достойно или не совсем красиво,

хотя б наедине с собою можно, кажется, не правда ли, судить по справедливости и говорить правдиво.

Имеется в бескрайнем Космосе тончайшая энергия, совсем неощутимой становиться

способная… – Но она тотчас же усилит свой поток, едва лишь мысль к ней устремится!

Мир представляет из себя среду явлений и вещей взаимосвязанных иль нечто наподобье сада одного большого,

в котором потому уже нельзя бывает насадить, как и нельзя искоренить что-то одно, при этом не задев другого.

При всём богатстве её опыта, что в ней мы собираем, созидая и любя,

жизнь, как учитель мудрый, в общем-то лишь помогает глубже нам познать самих себя.

Время есть то, чего в потоке роковом всё ускоряющейся жизни каждый день и даже час,

на что-то самое существенное может не остаться вовсе более у нас!

Отцы Премудрые, стоявшие когда-то у истоков человечества, в науках наставлявшие народ,

наверняка сквозь миллионов лет густую пелену уже предвидели сиятельный Космический Исход!

Не забывая, сколь обманчивою видимость бывает, Смотреть явлений нужно в корень, лишь его беря в расчёт! Иной молчанием уже – не говоря ни слова – лжёт, А говорящий много – смысла своих слов не понимает; Убийца тоже не всегда собственноручно убивает, И самый настоящий вор не обязательно крадёт…

Тогда и творчество становится возможным и являет вдохновение над оным свою власть,

когда сама, какая б ни была, работа уж не только лишь работа, но и подлинная страсть.

Подобно утренней росе, иль слою пыли на предметах, чёрной сажи ль на руках,

так и частицы благодати или яда наших мыслей оседают на вещах.

И всё ж хозяином любого положенья будет пленник тот сей горестной юдоли,

кто держит в собственных руках и вместе с тем умело пользуется рычагами воли.

Земля и небо образуют неразрывное единство, органичное всецело –

сродни тому же Макрокосму – точно так же в каждой клетке человеческого тела.

Фактически путь человеку в эволюцию дальнейшую закрыт, и к обладанию тем боле

всесокрушающею мощью сокровенных сил Природы без развития им воли.

Пожалуй, каждое прекрасное движенье человеческой души пред непроглядной гладью Леты

сравнить бы можно со струёю свежей воздуха в угарном плотном мареве планеты.

Столь велико всё их богатство, что не стать поэтом просто невозможно, речь уж только обретя,

пытливой мыслью и всего лишь чутким сердцем прикасаясь к разным граням бытия!

Лишь состояние готовности всечасной посреди потока жизни сей кипения

к преодолению себя, пожалуй, будет уже признаком Высокого Служения!

Умов в разброде нам путь в будущее лучшее закрыт. Так же как, впрочем, очевидно не вполне ли,

что коллектив любой становится, всё более, как монолит, един лишь при движенье к общей цели.

Так мир устроен, как вместилище материи живой, оформленный пусть из аморфных её масс:

на свете всё в себе несёт и сохраняет в назиданье свою собственную истину для нас.

В отличие от добрых дел, всё ж со словами никогда не стоит слишком торопиться –

но мудро надо отмерять слова свои, чтобы врагу за них невольно не позволить уцепиться.

Мысль, как и всё, материальна, и пусть даже оставаясь недоступною для глаз и наших рук,

всё ж оперирует понятиями, двигает предметами… легко преображая мир вокруг!

Инертный рефлективный ум, согласно собственной природе, расходясь при этом с жизненным законом,

склонен, как правило, противиться всему, что б ни пыталось утвердиться вопреки его шаблонам.

Пусть век его совсем недолог, обусловленный дистанцией короткой этой жизни быстротечной, –

всяк человек и человечен миром внутренним своим лишь, обращённым к жизни вечной.

Чаще величие души, как то ни странно, проверяется скорей на мелочах.

Так и правдивость до конца, однако, выдержать всего трудней бывает в пустяках.

В глубинах Космоса имеют место быть, пусть недоступные для зрения и слуха,

как знать, не те же ли обменные процессы, что и в недрах человеческого духа.

Даже иных смертельных ядов, в одночасье убивающих любого из людей,

ещё губительнее яды, разъедающие души неокрепшие детей.

Не может в полной мере быть здоров и счастлив человек, не знать ни страхов, ни рыданий,

до той поры пока не осознает смысла самого своих он тягот и страданий.

В Разумном Космосе на всём необозримом протяжении бескрайнего простора

Его, должно быть, ни единая планета не оставлена, без Мудрого Призора.

…И всё же именно невидимое, никаким приборам неподвластное и есть то,

ещё на карте мироздания что занимает самое значительное место.

Что ни скажи, а всё же Тайна бесконечности всё будет оставаться неразгаданною штукой,

как далеко в попытках оную постичь уже сегодня или, может, завтра ни ушла б наука.

Что мысль, что брошенное слово – порождают так или иначе своё эхо где-то;

и ни одно земное действие, хотя б на небесах, не остаётся без ответа.

Явленье истинной поэзии (как, прячась за слова одни, душою ни криви)

всё же на выходе всегда подобно грому, что рождается от молнии любви.

Сама за тайной бесконечности погоня, несмотря даже усилия на все

и достиженья наши, в чём-то представляется подобной бегу белки в колесе.

Большие знания, пусть даже профетического толка и всемирного значения,

не есть достоинство всё ж сами по себе – но только средство для его приобретения.

У ядовитых помышлений, как у всякого же пущенного в севооборот

подобного гнилого семени, на выходе его всегда бывает горек плод.

Недаром истинное знание предполагает синтез и способность к обобщениям. –

Так рост сознания, когда и ощутим, тогда уже по всем возможным направлениям.

Что б там ни думал человек о роли случая в судьбе или, напротив, провидения,

беда любая в ней, однако, крайне редко настигает его без предупреждения.

Так уже есть: кто пред собою цель достойную и правильную ставит – невзирая на все сложности,

в конце концов для достижения её всё же изыскивает средства и возможности.

В самой глубокой тишине ума, где горних голосов лишь слышен хор, именно в ней и

рождаются все самосильные реальность формирующие мысли и идеи.

Отвеку жизнь идёт вперёд (уж таково её веление и свойство основное),

ни чуточку не нарушая лишь незыблемости собственных Космических Устоев.

Самоотверженность – не есть ли это именно тот ключ, в руках у каждого от века

которым лишь и отпирается замок, что запирает бога в сердце человека.

Мысли злые, походя на не имеющие запаха убийственные газы,

не иначе, представляют род особенно губительной пространственной заразы.

За них ответственность на чьи б чужие плечи, может быть, переложить он ни хотел, –

сам человек есть как владыка, так и пожинатель всходов своих помыслов и дел.

Долг человека, если в чём и состоит, являя главный смысл его существования,

то первым делом в поддержанье чистоты и роста внутреннего своего сознания.

Пусть Божий Дух неуловим для глаз, – а всё ж Он выдаёт во всём присутствие Своё. –

Ведь и Земная ось невидима, однако же, вращаемся мы все вокруг неё!

Недопустимою ошибкой, может статься, роковою, будет в собственных глазах

преуменьшенье своей ценности для Вечной Эволюции в Её благих трудах.

От незапамятных времён на всех благих путях сопутствуя им, наставляя в Мудрости людей,

быть то и дело распинаемыми ими же – не это ли удел Великих их Учителей?

Прежде всего живёт Культура не в музеях, не в стенах библиотек, не на соборных площадях… –

прежде всего она живёт в геройских помыслах и в обращённых к Свету человеческих сердцах!

Уж по своей природе будучи носителем начал разумного и гармонического,

собой являет человек венец одновременно творчества Земного и космического!

Чем всестороннее и, вместе, гармоничное развитие, занятья нет полезней:

здоровых телом и душой боятся и обходят стороною тысячи болезней.

Насколько сложной бы структурой или, может быть, простой ни обладало Мироздание,

а перекрёстком всех миров всегда бывали человеческое сердце и сознание.

Расставаться предпочтительно всегда всё же друзьями, – в перспективе дней, веков ли,

предстоящих нам ещё, чтобы не встретиться однажды, обратившись во врагов.

Редкие птицы по кронам кочуют, Щебетом лес оглашая своим; Ветер листву обрывает сухую, Землю ковром устилает сплошным…

Мир по сезону сменяет одежды – Зябок приветливый прежде простор; Так же в душе угасают надежды: Время выносит им свой приговор...

Горем подчас сокрушается вера, Сердце любовь покидает навек: Краем дороги асфальтовой, серой Вдаль одиноко бредёт человек…

Будто мираж, счастье непостоянно: Быстро мелькнёт, не оставив следа… Лето прошло – и нисколько не странно, Что уж на смену спешит, как всегда,

Осень, назад отрезая дорогу! Птичий торопится клин в вышине… В тайной печали тебе не помогут Люди чужие в далёкой стране.

Тянутся клёны верхушками к небу, Тихо роняя листву… Для себя Большего счастья не жди и не требуй: Жить – всё вокруг, всех, кто рядом, любя!

Всё что-то в самом деле значимое в жизни: будь-то памятные встречи или собственное в ней предназначение –

уже, как правило, имело некогда своё начало и когда-нибудь опять своё получит продолжение.

Крест Господень, на котором обречённый на мучения поднесь распят Господь, –

иль не это, своенравная, собою представляет человеческая плоть?

Путь постиженья Божьих Тайн сквозь тернии существования – к сиянью славы будущих времён,

уже по смыслу своему, открыт быть может только тем, в ком сердце чисто и чей ум не омрачён.

Таится в каждом недомыслии людей, уж по всеобщему закону соответствия,

зерно недоброе того или иного разрушительного будущего бедствия.

Когда, снижаясь, белый снег Струится медленно на землю, В веках захожий человек, Я слышу музыку и внемлю. Гляжу на девственный простор – И над собою в отдаленье Я слышу сладкозвучный хор, Как будто храмовое пенье: Как будто «Славься» кто поёт И мглу дороги оглашает Иль духов чистых хоровод Отчизны звуки навевает; Как будто сыплет надо мной С небес спасительная манна...

И я ответствую: осанна! – И легче переход земной.

Умей любить, любви не требуя взамен И только сердцу своему в том полную давая волю; Умей любить не впопыхах, не зная в чувстве перемен, Со всею сладостною мукою и болью; Умей любить, но не беря любовью в плен – Огнём души своих любимых возвышая над юдолью... Когда, любя, их за любовь способен лишь благодарить, Только тогда, мой друг, воистину умеешь ты любить!

Обычно в жизни нашей главное вершится где-то на её невидимой поверхностному взору стороне. –

Так неколышимая моря гладь не значит прекращенья хоть какого-то движения в его же глубине.

Этот Космос, это Бытиё – Достояние и есть моё. В нём же самый дорогой-дарёный – Этот глобус синий и зелёный!

Это небо, вечное одно, В обладание и мне дано! Но милее щедрого даянья Это время, это расстоянье.

Эти нивы в звёздной вышине Предназначены судьбою мне! Только сердцу всё-таки дороже Это поле, это придорожье...

Кто я? Есть ли точная дата Моего появленья на свет? Будто всё уже было когда-то – Столь отчётлив событий след. Будто всё уже было когда-то: Ночь и звёзды, закат и рассвет... Кто я – если так мысль крылата, Если ей расстоянья нет?!

О жизни и смерти поведать кто б мог, Об истинной цели трудов и тревог? Где межи простора? что время таит? – Кто Тайну откроет и всё объяснит?

Откуда, куда все дороги ведут? Что там – за Порогом? что ищем мы тут? Где мира средина? откуда он сам?.. Что снится безмолвным ночным небесам?